Багровая смерть

— Мы просто поспим с Дамианом, не забыл? — рассмеялась я.

— Поскольку я буду спать не рядом с Дамианом, а с другой стороны от тебя, ma petite, мой недостаток одежды не посягает на его добродетель.

Дамиан старательно не смотрел на второго мужчину в комнате. Я старалась больше не смеяться над его дискомфортом, потому что было время, когда я чувствовала себя так же неуютно и по другим причинам. Я изо всех сил старалась избежать секса с Жан-Клодом, не позволить ему меня соблазнить. Для Дамиана нагота просто не была той вещью, которую мужчины натуралы часто демонстрируют другим мужчинам, по крайней мере, не в наше время, а Дамиан был слишком натуралом, к огромному огорчению Натэниэла. Мой к счастью бисексуальный жених хотел бы, чтобы Дамиан был хотя бы так же дружелюбен, как Ричард с Жан-Клодом. Как ни странно, Ричард был почти так же гетеросексуален, как Дамиан, но с нами он участвовал в бондаже. По этой причине Ричард нуждался в нас, а мы — в нем. Дамиан был совершенно ванильным — это не недостаток, но для остальных из нас в этих отношениях делало их еще более неловкими, потому что мы были слишком rocky road (сорт мороженого) c дополнительными вишенками, кучей взбитых сливок и посыпкой сверху.

Дамиан посмотрел на меня, и этот взгляд, казалось, задавал вопрос, когда я стояла в своем голубом халате.

— Под халатом на мне пижамка, — ответила я на невысказанный вопрос.

— Я должен сказать спасибо или черт? — улыбнулся он.

— И то, и другое или ничего, и пойдем спать, — улыбнулась в ответ я.

— Мы все еще ждем Натэниэла, — подал голос Жан-Клод. — Но можем подождать в постели.

Он прошел к своей стороне кровати, ближней к двери, и откинул черное покрывало, открывая простыни того же королевского синего цвета, как и мой халат.

— Ты подбирал мне белье под простыни, — произнесла я.

Он улыбнулся, явно довольный собой, но открыл простыни таким чрезмерным жестом, что я решила, что он нервничает. Понадобились годы, чтобы я поняла, что хотя он мог быть чересчур театральным, это не было его предпочтительным стилем, и если он так поступал, когда это не было необходимо, то значит, он нервничал. Откуда нервы, гадала я, пока он залезал между простыней и укладывался. Его длинные черные кудри прекрасно растеклись по подушке, так что теперь обрамляли лицо, лаская, рассыпались по одному плечу и все еще оставляли половину лица открытой, так что насыщенный синий цвет наволочки очерчивал идеальную линию его щеки. Так близко расположенный, этот цвет сделал его очень темно-синие глаза светлее, оттенив пушистую линию ресниц и совершенные арки бровей. Это был то шоу, которое он устроил для меня, когда старался убедить меня в том, что он настолько прекрасен, кроме того, что он был в пижаме, потому что знал, что его нагота заставляла меня бежать без оглядки в первые дни.

Хотел ли он, чтобы Дамиан оценил, как он прекрасен, или один из самых великолепных мужчин на планете нуждался в подтверждении, что я все еще ценю его красоту? Если ради Дамиана, то это разговор для другой ночи, но если ради меня, то я могла бы что-нибудь с этим сделать. Если дело было вообще в чем-то другом, я спрошу Жан-Клода позже, когда мы останемся одни. Я улыбнулась ему и позволила ему заметить, что я вижу каждую клеточку достойной театра красоты выставленной на показ в кровати. Если бы мы были готовы опустить наши метафизические щиты, он бы смог точно почувствовать, как сильно я восхищена видом, а я в точности знала бы его мотивацию, но Дамиан был моим слугой, как я — слугой Жан-Клода, так что, возможно, я бы заглянула в обоих, а вот это могло бы заставить уже Дамиана бежать без оглядки, в зависимости от того, что мы думали и чувствовали.

— Ты знаешь, что одна из причин, по которой тебе потребовалось так много времени, чтобы соблазнить меня, заключается в том, что я просто не могла поверить, что кто-то такой красивый, как ты, действительно хотел встречаться со мной, а не просто сделать, а не просто сделать меня зарубкой на столбике кровати.

Он улыбнулся, и напряженность немного покинула его, так что как минимум частью того, что творилось в его голове, была нужда в подтверждении его красоты от меня. Я начинала эти отношения в уверенности, что тот, кто на протяжении веков был любимцем женщин, не нуждается в заверениях. Жан-Клод научил меня, что это нужно каждому.

— У меня нет зарубок на столбике кровати, ma petite.

— Столбики кровати не выдержат всех твоих завоеваний, — усмехнулась я ему.

— Не так уж их и много, — рассмеялся он.

Я почувствовал в животе пузырьки нетерпения, будто счастливые бабочки, и это были не мои чувства.

— Натэниэл почти здесь, — сказала я.