Багровая смерть

— Как пожелаешь, — сказал Жан-Клод; он улыбнулся мне, а затем скрылся из вида, но судя по весу он больше не был на Никки. Никки мог свободно двигать своим телом достаточно, чтобы я почувствовала, что он мог притвориться для Синрика, что был готов к сексу с Жан-Клодом, но некоторые вещи не сфальсифицируешь. Он был не совсем мягким, но так же не был и тверд, как обычно, когда мы доходили до этого.

Я ожидала, что он изменит позицию или попросит меня поработать рукой или, может быть, ртом, но он этого не сделал. Он поерзал бедрами и у меня был выбор: либо раздвинуть ноги, либо он продолжит вдавливаться в мой таз. Я хотела заняться с ним любовью, поэтому помогла.

К тому времени, как он устроился между моими ногами, он был уже тверже, чем несколько секунд до этого, но недостаточно. С большинством мужчин, если они еще не были готовы в самом начале, пришлось бы сдать назад и еще немного прелюдии, но Никки поднялся на своих удивительных руках, его верхняя часть тела возвысилась надо мной, так что я могла гладить ладонями по всему этому вырезанному кропотливой работой в спортзале телу надо мной. Я посмотрела вниз вдоль его тела, мимо рельефной жесткости живота, пока не увидела ту его часть, что терлась об меня. От одного только его вида, даже частично эрегированного, мое тело напряглось, и с тихим вскриком откинув голову назад, я внезапно наткнулась взглядом на его лицо.

Его волосы упали вперед, и я могла видеть все его лицо. У него не было возможности скрыться. В первый раз, когда я его увидела так, он отклонил голову и отпустил волосы перед шрамами, но теперь он просто смело смотрел на меняего лицо и этот единственный голубой глаз были настолько уверены, потому, что теперь он знал, что я не шарахнусь и не вздрогну. И он не увидит на моем лице ничего, кроме того, насколько сильно я хочу его.

Он улыбнулся мне и задвигал бедрами, как будто уже был внутри меня. Та часть его тела, что терлась об меня, становилась все тверже. Я чувствовала, как она наливается все сильнее, становится больше, и ощущение его вырывало из меня короткие, нетерпеливые звуки, так что я подмахивала бедрами, чтобы встречаться с ним, но он все еще был недостаточно готов. Он перенес весь свой вес на одну руку и потянулся вниз, чтобы направить себя рукой. Я почти протестовала, но как только головка проникла в меня, я на секунду потеряла дар речи, а он уже входил и выходил из меня. С каждым толчком он становился все тверже, длиннее, пока не достиг такой формы, чтобы начать трахать меня. Мы занимались любовью, но я занималась любовью со всеми своими мужчинами. Никки любил трахаться; другого слова для обозначения того, чем мы оба наслаждались не подобрать. Он входил и выходил из меня все быстрее и быстрее, загоняя себя глубоко, чтобы доставать до каждой сладкой точки внутри меня снова и снова. Если бы с нами не было Жан-Клода, Никки зафиксировал бы мои запястья и сделал бы это грубее, но такое претило манерам моего жениха. Поэтому мне оставалось смотреть вниз вдоль линии тела Никки и наблюдать за тем, как его тело трудится над моим, пока между одним ударом и другим я не достигла оргазма, выкрикивая свое удовольствие ему в лицо. Я думаю, это его поразило, но он сохранил свой ритм, так что оргазм накапливался и перерастал в другой и еще один… Я схватила его за руки там, где он держался надо мной, и, если бы это был кто-то из большинства других моих любовников, я бы впилась ногтями в его руки, но мы оговорили все заранее, поэтому, даже крича о своем удовольствии, я не должна была забывать что позже ночью он будет отвечать за меня и если я пролью ему кровь сейчас, позже он прольет кровь мне. Мне тоже не нравилось, чтобы он пускал мне кровь. Ладно, мне нравился лишь один способ, которым он пускал мне кровь.

Голос Никки был четким, но он прилагал все усилия продолжать трахать меня и не кончить следом за мной:

— Жан-Клод, кормись сейчас. Я не смогу продержаться дольше.

Жан-Клод снова появился за его спиной, но на этот раз их общий вес лишь усилил толчки бедер Никки, погружая его еще глубже, что снова заставляло меня закричать. Никки содрогнулся надо мной, на мгновение закрыв глаз, а затем попросил:

— Давай, Жан-Клод.

Жан-Клод пригладил золотистые волосы Никки в сторону, обнажив сильную, толстую линию шеи. Он что-то прошептал на французском в волосы Никки, и я почувствовал, как его напряжение чуть ослабло. Он был все еще толстым и твердым внутри меня, все еще удерживал ту невероятно мускулистую грудь надо мной, на бугристых согнутых руках, но я знала, что теперь вампир уже занимал его мысли. Жан-Клод поднял голову.

— Готов, mon lionne? — прошептал он.

— Да, Жан-Клод, сделай это. Просто сделай это!