Багровая параллель

— Пошли в землянку к радистам, тут рядом. А мы к маршу будем готовиться. Радиограмму сейчас получили.

Потом меня под руки ведут два бойца. Куда-то спускаюсь и заваливаюсь на широкий топчан возле теплой печки-буржуйки. Рядом уже похрапывает Кейметинов. Улегшись, сразу проваливаюсь в сон. Полностью отключаюсь, даже не чувствуя, как с меня стягивают сапоги.

* * *

Канул в лету 1951 год. Тяжелая кровавая война в Корее продолжалась. Но шла она уже не по заокеанским планам. Натовцы не смогли добиться победы, опираясь на свое полное господство в воздухе.

А ведь советская авиация действовала только севернее 38-й параллели. Но не помогли американцам и их сателлитам ни техническое превосходство, ни мощные огневые средства. Ведь даже командир американского пехотного взвода мог вызвать огонь поддерживающей артиллерийской батареи.

Любая палка, как известно, всегда о двух концах. Для действий танков, артиллерии и мотопехоты нужен постоянный приток боеприпасов и ГСМ. Да и сами механизированные части вне дорог действовать не способны. Поэтому янки оказались жестко привязаны к дорогам, идущим через труднодоступные горные районы Кореи. Естественно, на этих дорогах начинали свою работу северокорейские разведывательно-диверсионные группы. Пылали колонны наливников, взлетали на воздух, подрываясь на минах и погибая от гранатометов, машины со снарядами для артиллерии и минометов.

В очередной раз подтвердилось, что действия группы профессионалов во вражеском тылу могут срывать вражеское наступление на фронте.

Главнокомандующий северокорейской армией хорошо понимал это. Еще с тех времен, когда сослуживцы звали его Юрой [174], а сам он был офицером Красной армии.

На линии боевого соприкосновения, в горно-лесистой местности, китайские части постоянно маневрировали. Скрытно для вражеской воздушной разведки совершали ночные марши. Все тяжелое вооружение: минометы, безоткатные орудия и пулеметы — бойцы несли на себе. Всегда неожиданно для натовцев концентрировали силы на определенном участке фронта. А потом внезапно для врага начиналась ночная атака.

Маневренностью и индивидуальной подготовкой китайцы компенсировали отсутствие тяжелой артиллерии и воздушной поддержки. Днем китайские бойцы маскировались и отдыхали, а ночью вели боевые действия. Это была партизанская тактика общевойскового боя. Ночная атака китайцев всегда начиналась внезапно, без артподготовки. А если удавалось без шума снять вражеское боевое охранение, то после просачивания через линию фронта начиналась атака опорных пунктов врага еще и со стороны его тыла.

Так за одну ночь была разгромлена и почти полностью уничтожена английская бронетанковая бригада.

С нашей стороны это была война инициативных ротных и взводных командиров.

Натовцы не могли реализовать свое огневое и техническое превосходство. И, как всегда, вымещали злобу на мирном населении.

Линия фронта стабилизировалась где-то на 50 километров южнее 38-й параллели. Война приняла позиционный характер.

* * *

Выйдя из кают-компании, как мы в шутку называли столовую, я пошел к казарме. Там, на втором этаже, размещался наш кубрик, где жила моя группа и я, ее командир. Кстати, капитан Кейметинов из отряда ушел. Сейчас он служит советником у китайцев. Двухэтажное кирпичное здание казармы построено еще японцами. Вообще, весь наш маленький военный городок на морском побережье — это три здания и гараж для машин, огороженные забором с колючей проволокой.

Расположение отряда охраняется нашими матросами срочной службы из подразделений технического и тылового обеспечения. Внешне эти ребята ничем не отличаются от китайцев или корейцев.

Мы все одеты в китайскую или корейскую форму без знаков различия. Только на ногах у меня родные яловые сапоги. Зимой здесь они в самый раз.

Установить место базирования нашего отряда заокеанским коллегам весьма проблематично. Что-то может определить только их радиоразведка по пеленгам и засечкам, и то вряд ли. Наши связные машины, если работают на передачу, постоянно перемещаются. На базе только приемный радиоцентр. Все наши постройки удачно вписаны в сосновую рощу и накрыты масксетями. От атак с воздуха нас прикрывает наша зенитная батарея.

— Товарищ капитан-лейтенант, разрешите обратиться? — рука матроса лихо, по уставу, взлетает к китайской шапке-ушанке со звездочкой. На меня направлен внимательный взгляд черных глаз.

— Ладно, Тимур, не тянись, не на плацу. Говори, чего там?

Мы с ним земляки. К тому же этот парень — высококлассный радист, побывавший в серьезных переделках на линии фронта. Причем он побывал не только под обстрелами и бомбежкой. Знаю, что на своей машине они выходили из окружения. Это тоже сближает нас, несмотря на разницу в званиях. Это чувство близости, знакомое каждому, побывавшему под огнем.

— К Бате вас вызывают, Виктор Васильевич. — Матрос уже опустил руку.

— Понял, спасибо, Тимур.

— Значит, опять вам туда. — Матрос мотает головой, показывая на юг, куда ветер несет крупные пушистые снежинки.

* * *

— Разрешите, товарищ командир. — Я захожу в кабинет на первом этаже.