Август 1937-го с Возвращения Короля (СИ)

Кавалерийские смотры традиционно были делом публичным, ибо кавалерия, несмотря на свой откровенно вспомогательный сейчас статус, по-прежнему олицетворяла собой всю армейскую доблесть, мужество и блеск. Поэтому помимо чинов из Штаба территориальных войск, командиров и начальников штабов участвующих в учениях крупных подразделений, а также прибывшего полчаса назад самолетом Нэда Гаудкрафта, Королевского Нобиля, на ипподроме присутствовали репортеры всевозможных изданий, кинооператоры, фотографы, практически все представители местных знатных (и просто почтенных) семейств во главе с губернатором Беорэна и мэром Дэрга.

Последний, как не сложно понять, трясся от нешуточного, хотя и тщательно скрываемого волнения от невиданного количества высокого начальства, упавшего вдруг ему на голову...

Дайтон поймал себя, что ищет в толпе репортеров золотистую головку Лиссы М`Шатл, и кажется, даже успел разглядеть... Он обменялся приветствиями со знакомыми офицерами, среди которых разительно выделялся ростом Боб Тук, быстро занял свое место на трибуне рядом с Нэдом, отдал честь и доложился. Тот повернулся к Дайтону, ухмыльнулся и протянул руку...

Нэд был высоким и могучим, как медведь, мужчиной с круглым лицом, почти закрытым пепельной окладистой бородой. Он был старше Дайтона на целых одиннадцать лет, но, с другой стороны, - многие его сверстники до сих пор оставались всего лишь полковниками и считали (причем не без оснований), что живут припеваючи.

Дело было не в том. Не в званиях.

Нэд был глыбой. Так его за глаза звали многие, и не только подчиненные, причем без малейшей издевки, - как ни посмотреть на неоднозначные реформы последних лет как в армии, так и в государственном управлении, можно было смело говорить, что Нэд и несколько его сподвижников проделали огромную работу. Такую, которая, казалось, вообще обычным людям не по плечу.

Нэд состоял во главе группировки генералов и адмиралов генштаба, в массе, - молодых и энергичных людей, сумевших в свое время пробить Королевский указ об отмене рекрутских наборов. А он потянул за собой целый ряд других новшеств, еще более революционных.

Эти люди старались не для себя, вот в чем была основная причина, по которой их уважали.

Вообще-то лоскутное Соединенное Королевство населяли люди не шибко-то любившие новшества, да и проводили их зачастую личности, убеждениями далекие от возложенных на них дел. Скандально и тяжело прошла в свое время Земельная Реформа, оставив после себя несметные толпы крестьян, не имевших, правда, теперь долгов, но по-прежнему безземельных. Несколькими кризисами, едва не перешедшими в мятежи, ознаменовалась реформа городского самоуправления, начавшаяся вполне безобидно. Наконец, последняя реформа территориального деления привела к кровопролитному конфликту в Дунланде, который не удалось погасить в зародыше. Печально памятное "Умиротворение" было, пожалуй, самым тяжким испытанием во всей воинской карьере Дайтона...

Нововведения в армии и на флоте прошли, в отличие от всего перечисленного, так гладко, что остались практически незаметными для широкой публики. Разумеется, молодые люди всех Трех Королевств теперь могли спать спокойно, - в войсках уже не нуждались в рекрутах из податных сословий. Но вот прочее, - усиление новых родов войск, панцырных, артиллерийских и военно-воздушных, увеличение жалования военных, в первую очередь, - низших чинов, введение крупного штата профессиональных сержантов, создание подводного флота практически с нуля, - все это было результатом деятельности этой группы, - и удостоилось разве что пары газетных статей...

Фактически, Армия превратилась их трудами в совсем другую организацию, - едва ли не самый демократичный общественный институт. Теперь знатные аристократы перестали именоваться своими звучными титулами, одев погоны, и получали то же жалование, что и офицеры простого происхождения. Офицерские патенты перестали продаваться, и единственными путями для получения погон стали старательная учеба и ревностная выслуга. Привилегированные сословия потеснили ряды курсантов военных училищ и учебных корпусов, оставив место для детей мещан, крестьян и разночинцев.