Аутодафе

Туфельки Эльзы — на вид совсем неброские — были, тем не менее, от Адами. Из кожи питона, между прочим, и стоили… Изрядно стоили. Моего годового оклада, может, и хватило бы, стукни в голову идея прогуляться в бутик за такой покупкой… Костюм от Керрути — под стать туфелькам, столь же неброский и столь же дорогой. Очки, на вид простые, дешёвенькие, — и тем не менее от Гуччи. В линзах, кстати, диоптрий нет — деталь имиджа, не более того. Часики на дешёвеньком (на вид дешёвеньком) кожаном браслетике, сдаётся мне, — «Channel» белого золота, и одиноко поблёскивает на коже браслета не бижутерия — бриллиантик карата на четыре…

«Да-а, интересный имидж, имидж-хамелеон…» — размышлял я, пока Эльза, о чём-то коротко переговорив с худощавым, усаживалась в джип. Большинство граждан, не разбирающихся в таких тонкостях, посчитают Эльзу за офис-дамочку невеликих доходов, одевающуюся на вещевых рынках. Да и я бы посчитал, не будь за плечами службы в «наружке» — там целенаправленно обучали определять (и отличать от подделок) вещи знаковые, позволяющие с первого взгляда узнавать людей высшего круга…

Любопытно… Сразу встаёт плебейский вопрос: а на какие шиши вы так хорошо живёте? На доходы от журналистской деятельности? Ну-ну… Папа-миллионер? Попятное дело, дети олигархов тоже где-то учатся и потом кем-то работают, возможно, даже журналистами… Только едва ли при этом путешествуют в «подкидышах». Богатый любовник?

Или, выражаясь тактичнее, поклонник? При таких внешних данных — легко. Однако возникает та же проблема с выбранным транспортом… Но уже теплее. Самый реальный расклад: поклонник был, да сплыл, а подарки остались…

Жаль, если так. Отбить девушку у какого-нибудь Бориса Абрамовича — вполне достойная задача для агента Хантера. В конце концов, пример Жаклин Кеннеди показывает — нет ничего невозможного…

4

Драка шла жестокая, отнюдь не детская, — хотя дрались именно дети. Но со стороны казалось: бой идёт не на жизнь, а на смерть.

Одну из бившихся сторон я опознал мгновенно — временные, четверо мальчишек в тёмной одежде, лет четырнадцати-пятнадцати на вид… Противники их ничем не выделялись среди прочих своих сверстников (разве что окровавленными лицами), было их шестеро, однако победа в битве явно склонялась на сторону обитателей заречного посёлка.

Один из юных лесогорцев лежал на земле, скорчившись, прижав к руки к животу, — похоже, выбыл из строя надолго. Двое других были помладше противников — лет по двенадцати — и драться толком не умели. Оставшиеся трое отбивались изо всех сил, но временные обрабатывали их кулаками, почти не обращая внимания на противников-малолеток. И на достающиеся удары тоже не обращали внимания — работали молча, деловито, словно запрограммированные на мордобой роботы…

Битва народов происходила у трансформаторной будки, где я имел обыкновение парковать Росинанта. Собирался припарковать и сейчас — но угодил в гущу сражения.

Похоже, придётся вмешаться, не то дело закончится не просто разбитыми носами, понял я, когда ещё один из лесогорцев после пропущенного удара свалился на землю. Временный тут же начал бить его ногами — столь же расчётливо, без излишних эмоций, стараясь угодить в самые уязвимые точки. Троица его приятелей продолжала наседать на противника. Вмешаться я не успел. Едва распахнул дверцу — в битве произошёл неожиданный перелом. Мальчишка — тот, что уже лежал на земле в момент моего приезда, — поднялся на ноги. И тут же ринулся в драку. Не с голыми руками — подхватил валявшуюся рядом доску. Джентльменскими правилами кулачного боя тут не пахло: хрясь! — доска с маху обрушилась на затылок временного, пинавшего сбитого с ног врага. Такой удар мог убить на месте. Но не убил — доска оказалась гнилая, с треском развалилась пополам. Парнишка не смутился: оставшимся в руках обломком ткнул — прямо-таки фехтовальным выпадом — в лицо другому противнику, только-только начавшему оборачиваться…

Кровь обильно залила лицо. Оставшиеся в строю лесогорцы воспряли духом и атаковали с удвоенной яростью. И временные дрогнули! В позорное бегство не ударились, отступали в организованном порядке: двое подхватили под локти контуженного доской, тот явно находился в состоянии, которое боксёры именуют «грогги» — с трудом волочил ноги и едва ли понимал, что вокруг происходит… Четвёртый прикрывал отступление, но лесогорцы в погоню не кинулись — сами были потрёпаны не меньше противника.

М-да, вмешайся я — и довелось бы драться всерьёз… С детьми… Времена…

Но в результате моё вмешательство свелось к оказанию первой помощи пострадавшим, оставшимся на месте сражения. И не только первой — мальчишка, которого с таким тщанием пинал временный, жаловался на острую боль в груди при каждом вдохе. Вполне возможно — сломаны два или три ребра. Росинанту пришлось переквалифицироваться в карету «скорой помощи»…

5

— Из-за чего дрались? — спросил я у Славки, когда мы вышли из приёмного покоя.