Армагеддон был вчера

Небосвод словно рухнул Тимохе на голову. Он судорожно попытался вздохнуть, поймать хоть самый маленький глоток воздуха! Мир рушился у него на глазах! Все окончательно сошли с ума!

Потрясённый до глубины души, Тимоха сел. Чья-то трясущаяся рука стучала ему о зубы стаканом с водой. Нет, это его всё ещё трясло! Рука принадлежала учителю, и она была твёрдой как гранит.

– …я и предположить не мог, что вы так отреагируете на моё предложение!

Ленка с Ритой сидели в стороне, обнявшись, словно две потерянные души, и в голос выли.

Тимоха вяло отстранил стакан.

– Достато… – прохрипел он. Голосовые связки отказали, он судорожно сглотнул.

– Хотите сигарету? – участливо спросил Игорь Михайлович. – Я слышал, что это якобы помогает в стрессовых ситуациях… э… курильщикам…

Не в силах выговорить ни слова, Тимоха коротко кивнул, бестолково пошарил по карманам. Неожиданно пачка оказалась у него в руке. Первую сигарету он сломал, едва достал из пачки, вторую уже во рту. Третью, четвёртую… Наконец учитель неумело прикурил сам, сунул ему в рот уже зажжённую.

Под действием никотина сосуды головного мозга сузились, грохот камнепада поутих, но невыносимо заломило виски. Тимоха с ненавистью смял сигарету, бросил в костёр.

– К чёрту! Больше не курю…

– И это правильно, – пожалуй, слишком поспешно одобрил Игорь Михайлович. – Ну как ваше самочувствие, готовы говорить? Замечательно! На самом деле всё не так уж страшно… Хотя я всецело понимаю ваше потрясение. Поверьте – мне самому это решение далось очень нелегко… как и Рите…

– Но ведь это же ваша жена! Жена!

– Да, – грустно подтвердил учитель. – Это моя жена, которую я люблю больше жизни. И за которую готов жизнь отдать не раздумывая. Что я сейчас и делаю, собственно. Как говорят: ради кого хочешь жить, ради тех и погибнуть не бойся. Поверьте – это самый лучший выход из создавшегося положения. Пройдёт время, и вы сами это поймёте… как и Рита… как и ваша замечательная жена… как и я, наверное…

– Что вы несёте! – простонал Тимоха.

Учитель заторопился, словно не был до конца уверен в своей решительности:

– Посудите сами: у вас будет две женщины детородного возраста, как и было заявлено в условиях. Вы абсолютно здоровы, здорова ваша жена, Рита тоже совсем недавно обследовалась – то есть ваши шансы возрастают невероятно. Более того… – он поймал Тимоху за плечо, с силой сжал. – Рита беременна. У неё будет мальчик. Сын, понимаете! Мой сын. Но, я уверен – вы воспитаете его как своего… Более того: я хочу, чтобы вы это сделали… Нет, я неверно выразился: я хочу, чтобы это сделали именно вы! Беременность всего месяц, так что перелёт не повредит ни ей, ни ему… Зато это обстоятельство добавляет шансов невообразимо! Вам всем… троим!

– Дурак ты, – буркнул Тимоха. Встал, кряхтя как старик и так же похрустывая суставами.

Учитель вздохнул, посмотрел на несчастных женщин.

– Ну и пусть. Дурак – я знаю. Зато она будет жить.

* * *

Над пустыней занимался рассвет. Звёзды уже выглядели не так привлекательно и загадочно. Самые слабые тускнели и гасли. Какие-то из них наверняка уже давно, может быть миллионы лет назад, взорвались, превратившись в Сверхновые, некоторые стали Чёрными Дырами, но свет, излучаемый ими, до сих пор радует глаз и вдохновляет поэтов.

«Так и люди, – подумалось Тимохе. – После смерти внуки и правнуки ещё какое-то время помнят о тебе, но с каждым годом всё слабее и меньше, пока, наконец, даже имя твоё не станет «чёрной дырой». А некоторые люди при жизни испускают слабый свет, пока вдруг незначительный поступок не проявится вспышкой Сверхновой».

Поступок учителя потряс его до глубины души. Теперь Тимоха познал цену настоящего мужества.

* * *

Они расстались в секторе медицинского контроля. Напоследок учитель до боли стиснул Тимохе ладонь:

– Береги их… Береги своих женщин! Я в тебя верю…

* * *

Синкретический контроль. Последний рубеж. Десятый круг ада.

Они вошли в кабинет втроём, обнявшись. За эти несколько дней они настолько сроднились, что уже не представляли жизни друг без друга. Даже если они и не пройдут этот унизительный отбор, они навсегда останутся друг у друга в сердце. До самого последнего дня планеты.

За единственным столом сидел усталый пожилой мужчина.

Лопасти потолочного вентилятора прижимали к полу воздух, пропитанный запахами отчаяния и страха. Дверь сзади захлопнулась с негромким щелчком, в бессчётный раз отсекая прошлое. В боковых стенах было ещё по двери. В этом жутком сооружении каждый кабинет имел по три двери: вход и два выхода. Пройдя в одну дверь, любую, хода назад уже не было – только вперёд: к звёздам… или к ожиданию неминуемой смерти.

Рядом со столом стоял Лемке Бранибор Вячеславович, почему-то в униформе диспетчера. Взяв у Тимохи анкеты, он тайком подмигнул всем троим и положил бумаги на стол, прижал ладонью, чтобы не сдуло.

Мужчина за столом нацепил на нос очки, пристально посмотрел поверх них на вошедших. Некоторое время беззвучно жевал губами. Только после этого взял анкеты, отставил на вытянутой руке, долго изучал, поглядывая попеременно то на Лемке, то на Тимоху с женщинами.