Армагеддон был вчера

– Э-эх, молодость! В первом круге мы были с рождения, а сейчас я даже не берусь сказать – в каком именно мы находимся: в пятом, десятом или сотом… Или вы думаете, что отбор проводится именно в космопорте? Может и так, конечно, но при одном условии: на сегодня вся наша планета – один гигантский Космопорт… – Он помолчал. – Что касается вас, юноша, – вы, бесспорно, преодолеете и этот виток жизни с такой же лёгкостью, как справлялись до сих пор. Лично у меня шансы невелики. Невелики, но всё же есть, а значит надо бороться до конца. Я всегда добивался поставленной цели, потому что стремился. Буду стремиться и впредь.

– То есть добиваться любой ценой? – скривился Тимоха.

Академик мягко улыбнулся, покачал головой:

– Боюсь, у вас сложилось обо мне неверное представление. Старая развалина, что цепляется за обрывок каната за кормой Ноева ковчега? Нет уж. Вспомните историю Руси: славянские боги жестоки – могут и не принять в вирый, если не будешь драться до конца. Я не верующий, но такая точка зрения мне импонирует – она вполне соответствует моим убеждениям. К тому же я знаю, что при любом раскладе смогу занять достойное место. Место, где мои знания и опыт будут максимально востребованы.

– Извините, – смутился Тимоха.

– Я не обиделся, – отозвался старик. – Любое оскорбление – как вино: если не принимать его внутрь, оно не действует. К тому же у меня высокий порог чувствительности.

– Толстая шкура?

– Что-то вроде того. Пришлось нарастить за долгие годы. Местами она настолько толстая, что ороговела, – он постучал сухим пальцем по лбу.

Тимоха не выдержал, рассмеялся:

– А вы забавный старичок, Бранибор Вячеславович!

– Будь у меня сейчас моя фляжка с коньяком, мы бы ещё не так посмеялись. Но, к сожалению, моя дражайшая супруга решила, что перелёт… как это сейчас у молодёжи говорится – «в пьяном угаре», – очень вредно скажется на моих слабых сосудах.

Взлетел ещё один челнок. Тимоха проследил за ним, как и за первым, лишь старый академик не поднял головы – всё так задумчиво шевелил угли кривой палкой.

– Вы коммуникабельный человек, Тимофей, – сказал он неожиданно серьёзным тоном. – С вами легко в общении. А основным критерием отбора, по логике вещей, должна стать в первую очередь коммуникабельность, толерантность. Ведь жить, скорее всего, придётся малой общиной. И ещё вы по натуре лидер. Вожак, что умеет заботиться о своём племени. Обладая поразительной способностью к выживанию, Вы до сих пор не утратили природной доброты. В то же время в вас нет злобы, ненависти, нет даже равнодушия к окружающим… гм… как было у меня, например… Тот, кто решиться доверить вам свою жизнь, может быть уверен в вас, уверен в завтрашнем дне, уверен, что вы сделаете для него всё возможное…

Тимоха недоверчиво покачал головой:

– Вы прямо дифирамбы мне поёте. Ну какой из меня лидер?

– А разве не так? Вы водили экспедиции по тайге, по пустыням, по горам, и вам доверяли свои жизни люди, признайтесь, намного образованнее вас!

– Это да. Но я…

– Вы ведь доверяете свою жизнь врачам?

– Но это же совсем…

– Однако развести костёр где-нибудь в лесу вы им не доверите? Мы готовимся переселиться на планетарные колонии, не обустроенные, не обжитые, поэтому на первое время нам потребуется не Спиноза или Макиавелли, но Дерсу Узала. Вы прекрасно себя проявили за время пути сюда, оставайтесь и впредь столь же участливым, но решительным. Надо отдать вам должное: вы сумели организовать таких разных людей за незначительный срок – меньше недели! Люди, извиняюсь, порой как овцы – им нужен если не пастух, то обязательно лидер, который скажет «Завтра идём есть траву во-он на ту полянку».

Тимоха насупился.

– Как правило, в овечьем стаде лидер – козёл, – хмуро отметил он.

– Вы прекрасно поняли, что я хотел сказать.

– Да понял, понял. Не дурак... – Он вдруг подозрительно покосился на мудрого старца. – Только, по-моему, дурите вы меня!

– Может и так, – неожиданно рассмеялся академик. – Но обратного пути у вас всё равно нет. Хотите или нет – теперь вам придётся соответствовать данной характеристике. Ведь именно таким как вы предстоит выстроить Новый Космопорт. Только уже там, – он неопределённо ткнул пальцем в небо.

Тимоха встал, с хрустом потянулся.

– Пожалуй, прогуляюсь.

В смятённых чувствах он прошёлся по лагерю. Звёзды весело подмигивали ему, словно радовались скорому соседству. И как будто говорили: «Скоро ты станешь ещё на шаг ближе к нам!»

Иссиня-чёрный купол азиатского неба накрыл пустыню гигантской чашей. Внизу, словно отражение Млечного Пути в тёмной воде, двигались нескончаемым потоком фары автобусов, легковых машин, грузовиков и трейлеров. Огненная река прибывающих машин текла с востока и севера, неся с собой надежду, и уходила на юг и запад, поглощая и размывая в своём потоке горечь обид и разочарований. Тех, кто не прошёл отбор, отправляли обратно, но уже другой дорогой, чтобы обида не встречалась с надеждой, не отравляла злыми словами. Вдоль дороги разочарований стояли войска: так, на всякий случай…