Армагеддон был вчера

Выйдя на остановку, Саша обнаружил, что подъехавший автобус открыл только переднюю дверь, так как, оказывается, с сегодняшнего дня на маршруте был введён в действие автоматический контроль, по простонародному – турникет. Народ медленно просачивался в салон, поминая различными сакральными словосочетаниями новые аспекты мироустройства. На скромное замечание Саши, что до введения турникетов половина пассажиров ехала «зайцами», нетрезвый дедушка злобно поведал ему о его происхождении, сексуальных пристрастиях и политических взглядах, которые были неописуемо ужасны, ибо выражались в общечеловеческих ценностях. Уже в автобусе сочувствующие оратору бабульки с отвратительными ноголомательными сумками на колёсах, пару раз наступили Саше на ноги и один раз заехали баулом, судя по весу, с какими-то утюгами, прямо в спину.

Его психика от этих неблагоприятных факторов снова начала медленно закипать. Но он знал за собой способность неожиданно взрываться – и снова путём усиленной медитации сдержал себя.

В конторе, занимающейся выдачей сертификатов, обнаружилось, что, несмотря на получение из лаборатории протоколов анализа, сами сертификаты не были готовы. И не могли быть готовы в течение ближайших двух недель в принципе, так как желающих ввозить лекарственные средства – огромное количество, а в конторе штат небольшой, да и в городе грипп.

Молодой человек с характерными семитскими чертами и наглыми интонациями в голосе раздражённо выложил всё это посетителю, словно это не клиент кормил контору, а, наоборот, был по гроб жизни обязан ей. Когда Саша вышел из комнаты и постоял у стены, он понял, что у него дрожат руки, что являлось несомненным признаком начала нервного срыва. Партия лекарств лежала на таможне, их нахождение на складе временного хранения обходилось очень дорого, каждый день съедал некоторую долю прибыли, на которую рассчитывала фирма-импортёр.

В общем-то это была Сашина подработка, но потеря данного, вполне законного заработка в его планы не входила. Позвонив параллельным начальствующим людям, и получив разрешение на некие денежные операции, наш посредник между бизнесом и «имперскими» конторами направился назад в комнату, откуда только что вышел.

Теперь вопрос был решён крайне быстро. В компьютер внесли номер Сашиной заявки, деньги перекочевали в стол конторского служащего. И всё было законно, ибо в многочисленных приказах, постановлениях и письмах были весьма интересные юридические прорехи, позволяющие под видом оказания консультаций брать некоторые денежные средства, существенно «ускоряющие работу». В принципе, Саша мог эти деньги перечислить и по безналичному расчёту…

Итак, сделка, за которой со стены кабинета наблюдал портрет президента с хитрыми глазками, закончилась к обоюдному согласию.

Дело, однако, было в том, что Саша отлично помнил времена (и прошло всего-то лет пять), когда всё делалось сразу, безо всяких задержек, и дешевле раз в двадцать. Но потом прессой были раздуты слухи об огромном количестве фальшивых лекарственных средств, которыми якобы набиты российские аптеки. После ряда шумных кампаний и возникли эти чудовищные «агентства» и «надзоры». Совершенно бесполезные и бессмысленные. Как специалист и профессионал, Саша (друзья звали его Кисой) знал, что получение сертификата ничего не гарантирует. Просто производства, чтобы выжить, работали не в две, а в три смены. Неграмотные (или заинтересованные) журналисты эти контрафакты и называли «фальшивками», пугая и без того нервное и запуганное население.

Это тоже вызывало гнев и раздражение Саши, который, в сущности был «маленьким человеком», зарабатывающий на хлеб немного и тяжело… и его бесил способ «окормления» конторских. Многие из которых были малограмотными и тупыми людьми, по блату великому сидящими на «доении», и за то имеющими шикарные машины, коими были забиты все окрестные переулки… Но он не завидовал, хотя частенько, выйдя из подобного учреждения, ругал страшными матюгами и циничные власти, и государственную машину, приобретающую всё большую свинцовую тяжесть и глянцевую непогрешимость.

По окончании приключений в государственной конторе Киса оказался в дребезжащем трамвае, голодный, злой и уставший. Он сидел на разрисованном фломастером кресле, тупо уставясь в окно. Оно было разукрашено прелестными ледяными цветами.

Но Саше было не до милых природных красот. Его буквально испепеляла прожигающим взглядом нависшая над ним толстая баба в дорогой шубе.

– Понаехали тут, – шипела баба. – Всю Москву опоганили…

На самом деле идеологическая установка была другой – от неё прямо пёрло страстным желанием согнать Кису с его сиденья и водрузиться на оное самой.

– Не встану, достали, я устал, я болею, – в ответ злобно думал он, решительно не замечая ни бабу, ни её шубу.

Но стальной раскалённый гвоздь, тлеющий в области груди, медленно поднимался, прожигая мозг и заставляя бледнеть лицо и ощущать пугающие сбои в сердечном ритме.