Архимаг ее сердца

Энола посмотрела на него с прищуром. Она взяла за привычку бродить по дому в пеньюаре, в нем же работала и спала, и ее ничуть не смущало, что такой ее видит Мариус. Впрочем, он догадывался, почему: Энола Дампи не видела в нем мужчину. Для нее вообще был только один мужчина, Орвил Дей Флодрет. Остальные – так, в лучшем случае, подружки. А Мариус так и моложе был, поэтому Энола и смотрела на него как на младшего братика. Ну или что-то вроде того. По крайней мере, хоть и бродила по дому в кружевах и с глубоким декольте, попыток соблазнить не предпринимала. Мариус же делал вид, что так и надо.

– Удачи, – довольно сухо сказала она, – к завтрашнему дню я как раз доделаю нужную нам вещь, и мы сможем попытаться приманить вашего магистра.

Он еще раз кивнул и вышел из дома. У калитки поджидала черная карета Надзора, Мариус забрался в нее, постучал в стенку. Карета дернулась и покатилась, набирая скорость и трясясь на булыжной мостовой.

Мариус откинулся на спинку дивана и прикрыл глаза. Пастырь ведает, насколько он устал. Уже забыл, когда последний раз нормально поспать удавалось или поесть. Но нужно было все довести до логического финала, каким бы он, этот финал, не оказался.

…Фаэр ждал его у боковой калитки, как и договаривались. Ждал спокойно, с лицом, ровным счетом ничего не выражающим, и когда Мариус подошел, раскланялся в полном соответствии дворцовому этикету.

– Прошу вас, пройдемте в кабинет, – сухо сказал королевский маг и сам пошел вперед, показывая дорогу.

Мариус пошел следом, незаметно оглядываясь по сторонам, прощупывая магический слой реальности на предмет – а не тащится ли вслед за Фаэром что-нибудь этакое, опасное, о чем лучше знать сразу? Но нет. Фаэр был совершенно чист.

– Больше убийств не было в городе? – поинтересовался он.

– Нет. По крайней мере, я ничего не слышал сам, и мне не доносили.

– Вот ведь странно, – пробормотал Фаэр, – два убийства, и все жертвы нашли вы со своей новой содержанкой. Такое впечатление, что убийца наш свои жертвы именно вам подбрасывал…

Фаэру нельзя было отказать в проницательности, и Мариус беззаботно ответил:

– Так получилось, ниат Фаэр. Бывают же совпадения.

– И то правда, – согласился маг.

Больше они не говорили. Фаэр привел Мариуса в свой кабинет, большой, роскошно обставленный. Мариус никогда не понимал этого стремления, окружить себя золотом, и чтоб побольше золота, а можно малахит в золоте или еще что-нибудь этакое. Мариусу нравились шелковые обои спокойных расцветок, массивная деревянная мебель самых простых форм. А вот Фаэр, судя по всему, тяготел к роскоши. Возможно, пытался возместить то, в чем считал себя обделенным.

– Прошу, располагайтесь, – Фаэр старательно прикрыл дверь. Провернулся ключ в замке.

Мариус пожал плечами и уселся на диванчик, обтянутый прекрасной гобеленной тканью с изображением переплетенных зеленых листьев. Кажется, Флодрет тоже любил этот орнамент. Мариус не без любопытства осматривался: помимо дивана, здесь был большой стол на толстых резных ножках, небольшой книжный шкаф и несколько стульев. Стены снизу были отделаны мраморными панелями, к которым сверху спускались золоченые барельефы снова в форме листьев. И с потолка свешивалась люстра, тоже золоченая – или даже золотая, тут уж Мариус не знал. От обилия драгоценного металла в глазах противно рябило.

Фаэр расположился за столом, положил руки на столешнице, уставился на мариуса рыбьими глазами.

– Итак… ниат Эльдор.

– Итак, – откликнулся Мариус, – я выполнил свою часть сделки. Ваша очередь, Фаэр.

– Я помню, – сказал маг, – кофе? Вина? Чего-нибудь хотите?

– Это потом.

Мариус сцепил пальцы замком, положил их на колено, закинул ногу за ногу.

– Меня, знаете ли, просто любопытство гложет, – сказал он, выразительно глядя на Фаэра, – как вы это все провернули?

Фаэр ухмыльнулся, механически пригладил волосы. Он сидел за столом напротив, и Мариус постоянно ловил себя на том, что вот именно при таком освещении Фаэр очень сильно напоминает Флодрета. Только у Флодрета были необычные глаза с кошачьим разрезом, а у Фаэра – круглые, с тяжелыми веками. А так – овал лица, нос, линия челюсти… Похоже. Даже не по себе становится.

– Ну, не только ж вам интриги плести, магистр. Я тоже… вполне способен.

– Как вам удалось подставить Энолу? Чем она вам мешала? – спросил Мариус.

Фаэр помолчал, пристально глядя на него, затем махнул рукой.

– Да ничем она мне особенно не мешала. Вздорная, противная баба, которая пеклась над Флодретом как наседка над цыпленком. То не делай, тем не рискуй. Любила ему советы давать. Ну, а поскольку бывала в его постели частенько, то Флодрет ее и слушал… Тоже слишком часто, чаще, чем того бы хотелось.

Мариус незаметно вдавил кабошон на перстне, и артефакт тут же нагрелся до приятно-теплого.

– Ну тогда… Я не понимаю, – сказал Мариус.

Фаэр внезапно поднялся, вышел из-за стола. Он подошел к книжному шкафу, нажал наодному ему известную выпуклость – сработал отпирающий механизм, шкаф провернулся вокруг своей оси, открывая темный лаз.