Архимаг ее сердца

Поймал осуждающий взгляд Телоры. Нет, она ничего не спрашивала. Но, понятное дело, видела в Эноле Дампи замену ее драгоценной принцессе. Слишком быструю, слишком торопливую замену…

Мариус вздохнул, выудил коробку с зефиром и побрел прочь из кухни. На ладони осталось сладкое воспоминание от прикосновения к мягким волосам. Потом – быстрый топот башмачков, и на поясе сомкнулись тонкие, словно прутики, ручки. Лива прижалась к его боку всем худеньким телом, заглядывая в глаза, благодарно улыбаясь.

«Хорошо хоть, руки не целует», – подумал Мариус, а вслух пробормотал, – иди, куколка, иди. Конфеты в твоем распоряжении.

Потом он прошел в гостевую спальню. Что-то подсказывало, что Энола Дампи еще там. Он постучался, дождался ответа, и вошел. Собственно, примерно это он и ожидал увидеть после того дивного вечера, когда они пытались смотреть на звезды.

Энола полулежала среди подушек. Не юная блондиночка, настоящая Энола Дампи, уставшая, темноволосая, растрепанная. Артефакт личины бесполезной безделицей грустил рядом, на табурете. Платье Энолы лежало на полу – видимо там же, где она его оставила, раздеваясь. Мариус помялся на пороге, не зная, имеет ли он право входить к женщине, которая одета лишь в сорочку и пеньюар, но Энола махнула ему рукой, мол, проходите, не стесняйтесь, и он вошел.

Энола Дампи – настоящая Энола Дампи, а не курносенькое недоразумение с наивными голубыми глазами – ему нравилась. Ну, бывает же так, что встречаешь человека, и внезапно чувствуешь к нему расположение, которое, впрочем, никакого отношения к физиологии не имеет. Мариус надеялся, что примерно то же Энола Дампи чувствует и по отношению к нему. Если это так, то, по крайней мере, не навредит умышленно.

Он подошел к кровати и положил на край коробку с зефиром.

– Это что? – Энола заинтересованно повертела в руках подарок и улыбнулась, тепло и сердечно, – вы меня решили раскормить?

Мариус пожал плечами.

– Вовсе нет, ниата Дампи. Я подумал, что зефир поможет вам забыть события прошедшей ночи.

– Забудешь тут, – пробурчала она и открыла коробку, – но в одном вы правы, ниат. Сладкое действительно делает нас счастливее. Ненадолго, но делает. Садитесь вы, Пастыря ради, не стойте надо мной, как над покойником.

И с удовольствием откусила кусок от зеленоватой зефирки. Потом, опомнившись, протянула коробку Мариусу.

– Берите и вы. Вам тоже не помешает кусочек кратковременного счастья.

Через несколько минут они вместе жевали зефир, Энола лишь заметила, что потом нужно будет пойти на кухню и залить все это вредное для фигуры безобразие чашечкой-другой кофе.

– Я был у Флодрета, – признался Мариус.

Рука Энолы, в которой она держала пухлую зефирку, заметно дрогнула.

– Да? Ну и как… он?

– Не в самом лучшем расположении духа. Энола… он когда-нибудь вам говорил, что может жениться? Из политических соображений?

Дампи повернулась и прямо посмотрела на него. В ее темных умных глазах стыла печаль.

– Вы позже могли об этом спросить? Когда я объемся сладкого и буду совершенно счастливой женщиной, м?

– Простите.

Она усмехнулась, отчего стали видны тонкие морщинки в уголках глаз и у крыльев носа.

– Конечно, мы с ним этот вопрос обсуждали, – сказала она, – я все понимаю. Но он обещал мне, что для меня ничего не изменится, а жена… что ж, задачей жены будет родить еще одного ребенка, желательно, мальчика.

– А вы, простите, не могли этого сделать?

– Родить мальчика? – Дампи приподняла бровь, – конечно, могла бы. И сейчас могу. Но место королевы, оно, понимаете, для той девицы, которая будет как-то выгодна королю. А рожать бастардов как-то не очень хочется. Что еще говорил вам Флодрет?

– В основном, спрашивал об убийстве и почему я Фаэру не отдал тело. Я обещал отдать. Все равно из тела больше ничего не выжмешь, а я… я и так знаю, чьих рук все это дело.

– Наш Магистр протиснулся сюда из астрала? – спокойно спросила Дампи.

Мариус кивнул.

– Я видел остатки его личного заклинания. Это он, вне всяких сомнений.

– Интересно только, он это сам вытворяет, или вынужден заимствовать чье-то тело? – лицо Энолы сделалось задумчивым.

Мариус пожал плечами.

– Не знаю пока. Скажите, Энола, то, что вас вышибли из гильдии артефакторов и объявили преступницей, кому это могло быть выгодно?

Женщина покачала головой. Ее крупные руки лежали поверх одеяла, поверх полупустой коробки с зефиром.

– Да кому угодно, Мариус. Быть представителем гильдии при короле, да еще и входить в магический совет – это лакомый кусочек. Желающих на мое место всегда было много, но до определенного момента я справлялась. Даже смешно, считала себя неуязвимой. А вон оно как повернулось.

Ее голос сорвался, и Энола отвернулась. Выглядела она так жалко, что на миг захотелось ее обнять за плечи, погладить по спине и сказать, что все будет хорошо. Они справятся. Но Мариус понимал, что не имеет никакого права обнимать Дампи, хотя бы потому, что она принадлежала другому мужчине, а сам он, как ни крути, другой женщине. Поэтому он осторожно коснулся ее локтя и сказал:

– Идемте на кухню, Энола. Там еще сладости есть, если их Лива еще не съела. Ну и кофе.