Архимаг ее сердца

– Но в этом не было вашей вины, магистр Эльдор, – строго сказал король, – что ж вы, не могли это объяснить своей невесте? Если она вас поэтому оставила, то, простите, она глупа. Непроходимо глупа.

– Нет, – Мариус покачал головой, – она не глупа, нет. Это я… ее бросил, ваше величество. У меня на то были причины.

– О которых мне знать вовсе необязательно, – закончил за него Флодрет, – что ж, надеюсь, у девушки не будет больше никаких неприятностей.

«Для нее сейчас я – одна сплошная неприятность», – подумал Мариус, а вслух поинтересовался:

– Как поживает бабочка вашей дочери?

Флодрет усмехнулся, подцепил с тарелки маленький пирожок.

– Просто прекрасно. Лучше всех, магистр. Радует одно: тварь хотя бы не растет. Порхает себе, жрет мясо. Леону ни разу не покусала. Да и вообще, никого не покусала…

«Это же Алечка ее вызвала, – он невольно улыбнулся, – разве могла моя добрая птичка вызвать что-то дурное или опасное?»

– Я собрался жениться, – вдруг сказал Флодрет.

– Поздравляю вас, ваше величество.

А сам подумал с легкой обидой: мне вы жениться не дали, и теперь вот моя Алечка так далеко. А вы женитесь. И как же напряженная обстановка в государстве?

– Энола… я говорил ей о том, что могу заключить брак по политическим соображениям, – продолжил король, – как думаете, могла она именно поэтому пытаться мной управлять?

Мариус пожал плечами.

– Все зависит от того, что вы обещали самой ниате Дампи, ваше величество. Я так думаю.

Флодрет отпил глоток кофе и просто сообщил:

– Я ничего не обещал ниате Дампи. Но, если бы мне пришлось жениться… в угоду государственным интересам, Энола ничего бы не потеряла. Я бы как-нибудь сделал бы ребенка королеве, и на этом бы наши отношения благополучно завершились. Вы же понимаете, что такое политический брак?

– А ниата Дампи знала об этих ваших намерениях? – Мариус не стал прятать усмешку, – знала о том, что ничего для нее не изменится, и вы ее не отошлете прочь?

– Ниата Дампи, – тяжело произнес король, – умная женщина. Она понимала, что король не имеет права делать то, что удобно или хочется ему. Королю приходится действовать только в интересах государства – иначе это уже не король.

– Тогда, если она умная женщина, к чему ей… было все это?

– Не знаю, – устало выдохнул Флодрет, – не знаю… и от этого испытываю сильное желание ее придушить. За то, что сбежала, за то, что не объяснилась.

– Если бы она осталась объясняться, ее бы бросили в тюрьму, – предположил Мариус, – Фаэр бы ее заклевал, понимаете?

Флодрет молча прихлебывал кофе и смотрел куда-то сквозь Мариуса.

Его красивое, строгое лицо как будто окаменело. Он размышлял. А в глазах – отблески глубокой боли, от которой душа кровоточит.

– Мы бы правильно решили все с Энолой, – пробормотал Флодрет, – но она вдруг сподобилась сделать глупость… как непохоже… на нее… Впрочем, – тут он встряхнулся, растянул губы в улыбке, – раз Энола Дампи предпочла стать государственной преступницей, она и мне не оставила иных альтернатив, кроме как жениться.

– Я ее знаю, ту особу, которой так повезло? – спросил Мариус.

– Нет, конечно же, нет, – наигранно-весело ответил король, – вы ее ни разу не видели. Впрочем, я тоже.

***

Беседа с королем оставила смешанные впечатления.

Не совсем было понятно, зачем вообще Флодрет что-то рассказывал о своих планах. Возможно, ему просто нужно было поговорить хоть с кем-то. Леона Дей Флодрет слишком мала, чтобы обсуждать королевскую женитьбу, а все остальные – как неоднократно отмечал Флодрет – имели те или иные интересы в жизни дворца. У Мариуса таковых не было. Да, по большому счету, Святой Надзор всегда был слишком могущественным, чтобы обращать внимание на подковерную возню королевской свиты. Мариус мог себе позволить не думать о том, что творится в стенах дворца.

А Флодрета было откровенно жаль. Не нужно быть провидцем, чтобы понять: его величество вряд ли сможет забыть Энолу Дампи. И больно ему оттого, что думает плохо о любимой женщине. А плохо думает, да. Искренне верит в то, что она пыталась им управлять через тот странный артефакт. Может, и правда пыталась? Поняла, что рано или поздно король приведет королеву, и что, скорее всего, не она будет этой королевой, ну и решилась…

Нет, все это было неправильным. Пустые домыслы.

Мариус заглядывал в глаза ниаты Дампи и видел на их дне боль и страдание оттого, что король несправедливо обвинил ее в преступлении. Может быть, ее бы и роль фаворитки вполне устроила, возможно, она и не просила о большем. А вышло так, что от нее попросту избавились. Кто? С какой целью?

И тут, словно ответ на все вопросы, в сознании всплывало только одно имя: Фаэр.

У него были все мотивы. Он не любил Энолу Дампи, он хотел войны, хотел золота земель за Пеленой, он вполне мог пожелать воздействовать на короля магически, чтоб поссорить правителей. По большому счету, оставалось только выяснить, как именно Фаэр провернул все то, что провернул. И на самом деле именно этим и надо было заниматься. Но – Магистр. Убийство. Необходимость задавить тварь астрала, пока та не задавила его, Мариуса, не выкинула из тела…