Аркадия

Так как многие были сведущи в игре на кифаре и свирели, большинству из нас очень хотелось послушать Лоджисто и Эльпино, собравшихся петь; оба пастуха были пригожими и юного возраста; Эльпино был козопасом, а Лоджисто сторожем рунных овечек; у обоих волосы светлее спелых колосьев, оба родом из Аркадии и с равным искусством готовы как запевать, так и отвечать на песню песней. Но затевать песенное состязание без награды победителю Лоджисто не хотел, поэтому, выбрав одну белую овцу с двумя ягнятами, он сказал:

«Их принесу в жертву нимфам, если победа будет за тобой, но если благоприятный случай предоставит ее мне, то своего ручного оленя, как заслуженную пальму первенства, ты отдашь мне».

«Моего домашнего оленя[91], — ответил Эльпино, — с первого же дня, как он был оторван от кормящей матки, и вплоть до сего времени сберегаю всегда для милой моей Тиррены; ради любви к ней с неустанной и великой заботою вскармливал я его лучшими яствами, расчесывал ему шкуру, украшал его ветвистые рога венками из роз и других цветов; привык он кормиться с нашего стола, а днем, ради своего удовольствия, гулять в рощах; когда же поймет, что настало время, возвращается сам он в привычное жилище, где ждут его и встречают ласково, и нельзя пресытиться очарованием, видя, как он прыгает и проделывает вокруг сотни разных трюков. Но что в нем паче всего прочего меня радует, так это его привязанность к своей госпоже: он терпеливо сносит, когда та на него набрасывает веревку, и благодарно принимает ласку из ее рук; к тому же он добровольно склоняет покорную шею под ярмо и подставляет свою спину хозяйке; доволен, когда на него она садится верхом, и во время скачки по лугам и полям можно не бояться ушибов или каких-либо иных невзгод. Это ожерелье из морских ракушек с кабаньими клыками, похожими на белые полумесяцы, которое видишь ты на моей груди, связала для меня возлюбленная, и ношу я его в знак любви к ней. Итак, этого я не поставлю на кон[92]; однако мой заклад будет таким, что ты сам, когда его увидишь, убедишься, что он не только достаточен, но и лучше твоего. Перво-наперво выставляю я козла, с отменной шерстью, крупнотелого, бородатого, о четырех рогах, привыкшего побеждать, бодаясь ими; не будь пастуха, его одного хватило бы, чтобы стать предводителем стада, сколь бы велико оно ни было. Кроме того, вазу, вырезанную из молодого бука, с двумя прекрасными ушками из того же дерева, которую искусный резчик сработал, изобразив посередине румяного Приапа[93], в тесных объятиях замкнувшего нимфу и силящегося ее поцеловать; та же, пылая гневом, извивается и отворачивает лицо, напрягая все свои силы, чтобы вырваться из цепких рук, левой рукой ухватив его за нос, а правой вцепившись ему в густую бороду. Вокруг них изображены три нагих мальчика с удивительной живостью: один из них со всех сил с серпом в руке старается прогнать Приапа, по-детски разжимая его грубые мозолистые пальцы, один за другим; другой яростно зубами впился в его волосатую ногу, подавая третьему товарищу знак, что нужна помощь; а тот между тем упоенно мастерит из соломы и камыша маленькую клетку, чтобы посадить в нее поющих сверчков, и от своей работы не отходит ни на шаг. Однако похотливый божок мало о них заботится, всё крепче прижимая к себе прекрасную нимфу с неуклонным намерением довести начатое до желанного конца. И на этой моей вазе, увитой по кругу зеленой виноградной веткой, можно прочесть короткую надпись, содержащую такие слова:

Кто от корня сего родится,
Тот лихом моим кормится[94].

И я клянусь тебе божествами святых источников, что никогда уста мои не касались ее, но всегда я сберегал ее в чистоте у себя в суме с того часа, когда одна коза и две большие плетеные корзины для молока привлекли внимание одного моряка, что прибыл в наши леса из дальних стран».

Тогда Сельваджо, избранный судьей в этом состязании, не позволил выставлять такие залоги[95], сказав, что будет лучше, если победителю достанется похвала, а проигравшему позор. И молвив так, он дал указание Офелии играть на свирели, повелел Лоджисто начинать, а Эльпино отвечать, соблюдая должную очередность. Посему, только заслышав музыку, Лоджисто начал такими словами:

ЭКЛОГА 4

ЛОДЖИСТО, ЭЛЬПИНО