Ариадна

Я выдохнула, только тут осознав, что сдерживала дыхание. И на меня нахлынуло… Сама не знаю что. Слезы выступили на глазах, я смахнула их с досадой.

– У тебя тоже есть ребенок? – спросила я. И от горько-сладкой радости, смешанной с сожалением, защемило сердце.

Она опять махнула рукой, будто это не имело значения. И ответила:

– Двое.

Но пояснять ничего не стала.

– Я не с этого хочу начать – не с конца, а по порядку.

Она втянула воздух с шумом, то ли от злости так тяжело вздохнув, то ли от нерешительности – я не поняла. И предложила:

– Тогда расскажи с начала.

– С начала… – проговорила она задумчиво.

Мы вышли со двора, миновали валун, где я обычно смотрела на море, и двинулись дальше по тропинке, окаймлявшей край скалы. Впервые ступила она на этот остров, но не за мной шла, а со мною в ногу. По-прежнему шагала вперед с уверенностью девчонки, которая спрыгнула с камня в темноте, размахивая палицей размером с себя саму, готовая принять любой вызов.

Федра изогнула губы в улыбке, будто собираясь рассказать нечто смешное и понятное только нам. Но не просто забавное – уж очень криво она улыбалась. Тавропол же все еще беспокоился, и волосы лезли мне в глаза, развеваясь на ветру и досаждая, однако руки, обхватившие маленькое тельце, я убрать не смела, опасаясь, что он опять завопит.

– А ты знаешь, Ариадна, что Минос мертв?

Изумление, должно быть, красноречиво отразилось на моем лице.

– Много лет уже, с тех пор как… – Федра вдохнула глубоко и размеренно, не разжимая губ. – Но даже это не самое начало. Я не…

И тут в моих устах оформился главный вопрос, тот самый, который я так хотела задать, едва увидела ее, плывущую по волнам.

– Страшно было? На следующий день, когда он узнал?

Она рассмеялась, так резко и отрывисто, что я вздрогнула. Тавропол снова гневно завизжал, и в глазах Федры мелькнуло раздражение, когда я в который раз принялась его успокаивать. Совсем не такой представлялась мне – и представлялась часто – наша встреча после разлуки. Да, я предполагала, что и взаимных обвинений не избежать, и горечи, и грусти, но думала, мы будем говорить свободно. Не собиралась обходить острые углы и раздражения не ожидала. С дурным предчувствием гадала я, какие ужасы творились после моего побега той ночью.

– Ну да, он орал, скакал и всех проклинал. – Федра небрежно махнула рукой. – Но выглядел дураком, потому что скормить своих врагов чудовищу уже не мог. Благодаря тебе, – добавила она.

– Но ведь даже без Минотавра наверняка… – начала я несмело.

Не понимая, как она могла смеяться над разгневанным Миносом. Изображенный ею отец, задыхающийся от пустых угроз, совсем был не похож на человека с ледяной выдержкой, которого я помнила.

– Он не только Минотавра лишился той ночью, – сказала Федра. И я на мгновение подумала, что она имеет в виду меня, но сестра продолжила: – Утрата Дедала, думаю, огорчила его гораздо больше.

Сердце мое воспрянуло.

– Я слышала о побеге Дедала. Расскажи, как ему это удалось, мне всегда было интересно!

Разгулявшийся ветер залепил мне глаза прядью волос, и лица Федры я не видела, зато слышала голос, остававшийся спокойным и сдержанным, будто она о погоде мне рассказывала, а не о судьбе доброго творца моей свободы и его возлюбленного сына. Я сжала в ладони подвеску, которую носила до сих пор, ничуть не потускневшую с того дня, как Дедал подарил ее мне, ведь творения его неподвластны были разрушительному воздействию времени. Заметив мое движение, Федра слегка изогнула губы – тоже припомнила дни нашего детства.

Я невольно крепче прижала к себе Тавропола. Вспомнила веселые, невинные лица старших сыновей, увлеченных маленькими нехитрыми радостями, представила, как бегут они, раскинув руки, по золотому просторному берегу и ветер повсюду доносит до меня их смех. Зажмурившись, постаралась изгнать нарисовавшийся образ – их безмолвные и неподвижные лица, проглоченные безжалостной водой.

– Ревущий кровожадный зверь хорош для устрашения, это понятно, – рассуждала Федра. – Но ум Дедала, если он в твоем распоряжении, делает тебя царем поистине могущественным, каким ни одно тупоголовое чудовище, заточенное во мраке, не сделает никогда.

Федра рассказывала дальше – как Минос пустился в погоню за Дедалом.

– Поначалу я все высматривала на горизонте его корабль, – призналась я, вспомнив об этом с содроганием. – Думала, он будет меня искать.

Федра опять засмеялась.

– Ариадна, да Минос о тебе едва ли вспомнил! Он твари своей знаменитой лишился и гениального изобретателя тоже. Что ему до потерянной дочери? Влиятельней его ты сделать не могла, на других страху нагнать ради его пользы – тоже.

Говоря обо мне, Федра, однако, не пыталась выразиться мягче, и я рада была, что ветер покусывает разгоревшиеся щеки.

– И как он умер?

Она рассказала, как отец встретил смерть – сварился заживо в ванне, при дворе сицилийского царя, вдали от дома.