Ариадна

И мои губы изогнулись в улыбке – не могла я притворяться серьезной даже в знак почтения к его божественной природе. Я по-прежнему опасалась возбудить его ярость – ума хватало, и все же он вовсе не казался гневливым и напыщенным, как иные боги. Может, завтра, через неделю, через месяц Дионис исчезнет снова и оставит меня здесь одну, но все же он отстрочил мою смерть, подобравшуюся уже так близко, и пока что я просто этому радовалась.

– Судьбы наших матерей похожи, – заметил он и указал на округлый камень, предлагая присесть.

Вряд ли Дионис мог устать, а вот я от свинцового изнеможения после недавнего голода еще не совсем избавилась и была ему благодарна за передышку.

– Не в точности, но по сути. Обе они стали жертвами злобы и задетого самолюбия богов.

Вновь тень пробежала по его лицу, как во время моего рассказа о страданиях Пасифаи. И я подумала, что теперь, может быть, узнаю причину.

Воздушный, стоял он на песке. И казался таким чистым, юным – изящный и стройный, худощавый даже, в венце из золотых кудрей. Лишь хитрая, довольная усмешка, то и дело мелькавшая в глазах Диониса, противоречила столь невинному облику, а смотрел он на меня в ту минуту так открыто и искренно, что сердце щемило.

– Мою мать звали Семела. Она была смертная. И хоть выносила меня, однако не родила и даже ни разу не видела. Стала горсткой пепла еще до того, как я впервые открыл глаза.

Он помолчал. А я подумала: как может могущественный бог выглядеть таким беззащитным и израненным?

– Хочу рассказать тебе о ней, Ариадна. Хочу, чтобы ты не только о моих скитаниях знала.

Он смотрел на меня выжидательно. Неужели думал, я слушать откажусь? Один миг в сердцебиение длиной мы смотрели друг другу в глаза. Сокровенная близость, вдруг возникшая между нами, ошеломила меня; так необычаен был весь день и так неожиданно остра эта минута, что голова моя пошла кругом от растерянности. В ушах стоял вязкий, тяжелый гул, а воздух вокруг будто ожил и заискрился.

– Но, кажется, наш друг Акойт зашевелился, – сказал Дионис и повернул голову, будто услышал, как там, за песчаной косой, на высокой скале, в великолепном дворце, возникшем теперь на месте моей скромной хижины, открылись глаза Акойта. А так оно наверняка и было.

– Как бы он не усомнился в своих воспоминаниях о случившемся сегодня или даже в собственном здравомыслии, – Дионис улыбнулся. – Вернемся же и убедим Акойта, что он не сошел с ума, а если и сошел, то не более чем весь остальной мир. И я покажу вам ваши покои.

Тут у меня будто камень с души упал. Ведь несмотря на все обаяние и учтивость Диониса, я не забыла, кто он такой и как шатко в действительности мое положение. Я прибыла на Наксос мятежной невестой и стала проклятой изгнанницей. А теперь была гостьей олимпийского бога и знала, каким хозяином он может быть для девушки, повстречавшейся на пути.

– Хочу, однако, просить тебя об одной услуге, – продолжил он. – А ты обдумай мою просьбу.

Я замерла. Что-то он дальше скажет?

– Ты оставила дом, и отец, как я понял, не ждет тебя назад, да и сама ты не хочешь возвращаться. Могу предложить кое-что взамен – хотя бы на первое время.

Губы мои задрожали. Чего теперь он от меня захочет?

– А именно?

Дионис небрежно махнул рукой на остров за нашими спинами.

– Стань хранительницей моего жилища на Наксосе. Ухаживай за моим святилищем, так сказать, будь моей жрицей, если угодно. Я много путешествую и хотел бы, чтобы кто-то присматривал тут за всем, пока меня нет.

Сердце мое подпрыгнуло. Надолго ли останется в силе такое предложение от бога, кто знает? И о чем он попросит в следующий раз, если и правда вернется однажды, кто скажет? Но еще вчера я думала, что Наксос станет моей могилой, а теперь этот загадочный бессмертный предлагает мне здесь приют, хотя бы и на время. Путь домой закрыт. Но если я смогу выжить тут, пусть из одной лишь прихоти бога, который, может, и забудет обо мне, едва покинет остров, значит, не все потеряно. Другого выхода я, по правде говоря, не видела и, хотя голова моя кишела вопросами, ему я задала лишь один.

– Мне бы очень этого хотелось. Но смею ли и я обратиться к тебе с просьбой?

Он рассмеялся, довольный.

– Разумеется!

– Пока странствуешь, не мог бы ты разузнать о Федре, моей сестре? Что сталось с ней после того как… я покинула дом.

Лицо его смягчилось.

– Конечно. В следующий раз принесу тебе вести о ней.