Арахно. В коконе смерти

— Так и мы ж на нобелевку не претендуем. Нам бы по старинке, голыми руками…

— Да ладно, — видеть старшего товарища оправдывающимся было забавно, но в данный момент Толик чувствовал себя слишком усталым даже для легкого подтрунивания, от которого в иной ситуации вряд ли бы удержался. Сейчас его волновало другое — удержаться бы на ногах. Впрочем, с этой проблемой он справился без лишних слов, только пару раз обиженно скрипнул диван.

— И все-таки римские патриции были правы, — напоследок промямлил Анатолий. — Во время трапезы следует возлежать, а не…

Он так и не закончил фразы, а Боря не стал его тревожить. Он накрыл спящего теплым пледом, затем вернулся к столу, допил остатки пива из кружки и вытряхнул в рот из пакетика чипсовые крошки, тем самым завершая трапезу.

Пусть поспит, глядя на Толика почти отеческим взглядом, подумал он. Герой-любовник! Казанова отдыхает! Э-эх!.. Крут-той перец!

Она позвонила ему три недели спустя. Сама. На редкость не вовремя.

Что ей стоило позвонить пару часов назад, когда он тупо морщил лоб, глядя на свое отражение на фоне чистого экранного листа, и готов был с благодарностью откликнуться на любое предложение. К примеру, покататься по кольцевой, пока голова не закружится, погулять без зонтика под дождем, чтобы лучше понимать язык рыб, или даже разобрать и перемыть замок из грязной посуды, сам собой воздвигнувшийся со дна кухонной мойки за какую-то несчастную неделю. Подумывал даже, а не приложиться ли по примеру П… шкина пару раз пустой башкой к ребристой батарее, один раз-для вдохновения, другой — чтоб не было синяка, благо отопление месяц как отключили. Правда, боялся с непривычки не рассчитать силы удара.

Она могла позвонить и час назад, когда он мусолил во рту и возил курсором по экрану корявые фразы первых абзацев, которые по мере перестановки и добавления новых слов становились все длиннее и непонятнее. Он отвлекся бы с радостью на любой телефонный разговор, лишь бы не думать, как расположить слова в деепричастном обороте и куда приткнуть неуклюжее словечко «дотуда». Бог свидетель, тогда — отвлекся бы.

Но не сейчас — когда он бесновался над клавиатурой, мял ее, как уминает домохозяйка перебродившее за ночь тесто, топтал пальцами, как топчет петух свой квохтающий гарем, — с единственным стремлением: успеть, записать! Нет, не сейчас — когда из него изливалось и фонтанировало, а попросту сказать, перло. Когда его самого перло — и всякому, кто заметил бы в двух последних утверждениях некую корявость, он готов был объяснить на пальцах, а то и на кулачках, чем отличается каламбур от повтора. Кстати, его стучащие по клавишам кисти с поджатыми большими пальцами, напоминали паучка, который быстро-быстро перебирает всеми восемью лапками, время от времени опускаясь твердым животом на пробел.

В общем, сначала он не хотел снимать трубку. Первые десять гудков надеялся, что обойдется, но к двенадцатому понял, что назойливый абонент на той стороне так просто не сдастся. Тогда он с усилием отнял пальцы от клавиатуры, резко поднес трубку к уху, раздраженно зашипев на запутавшийся провод, и рявкнул:

— ДА!

— Какой ты грозный, киса-мальчик, — услышал он знакомый полушепот-полуворкованье. — Я не вовремя?

Толик едва удержался от того, чтобы повторить убийственное «ДА» и на этом закончить разговор, в последний момент разбавив реплику вежливым «НЕТ».

— Да… нет… — в итоге сказал он.

— Я фофкусилась, — пробормотала Клара, по-видимому, прижимая трубку к губам.

Ее фраза неожиданно напомнила об Андрюшке Оболенском — рот Толика мгновенно наполнился слюной, в привкусе которой чудилось что-то едкое — после чего он окончательно утратил интерес к беседе.

— Да? — механически повторил он, в то время как на том конце от него, вероятно, ждали ответных признаний, каких-нибудь романтических заверений или хотя бы нейтрального «я тоже».

— Да-да-да! — Клара тихо рассмеялась и спросила, одновременно игриво и настороженно: — Ты же приедешь ко мне?

— Сейчас?

Толик посмотрел за окно. Апрель со ставшим почти привычным зашкаливанием термометров прошел, и ранний май радовал москвичей прохладными ветрами и частыми тютчевскими грозами. Судя по низко ползущим облакам, серым и набрякшим, как мешки под глазами, как раз сейчас природа собиралась разразиться одной из них.

— Работать надо, — резонно заметил он.

— Да ладно тебе, — проворковала она. — Делу время, потехе — жизнь, — повторила просительно: — Так приедешь?

— Ну-у… — замычал Толик, перебирая в голове возможные причины для вежливого отказа.

«Кто-то что-то говорил про единовременную акцию, — напомнил он себе. — Один раз-хорошо, два — уже перебор. Не хватало еще…»

— Кстати, — нарушила поток его мыслей нетерпеливая Клара. — Моя соседка напротив заядлая арахнофилка…

— Кто?!

— Ну, или как они называются? Арахнистка? В общем, у нее дома живет несколько паучков в стеклянных банках. Так вот, она на днях умотала на месяц за кордон и поручила мне заботу о своих питомцах. Может, хочешь посмотреть? Живые паучки, разных видов, в практически естественных условиях…