Апперкот

В сопроводительных документах имелась и докладная записка на имя наместника от командира «Дианы», в которой он особо указывал на большое содействие в решении многих деликатных вопросов со стороны некоего господина Мотте, одного из совладельцев компании «Маисон М. Моттэ эт Си», занимавшейся, помимо прочего, еще и фрахтом судов[23]. И в этот раз Моттэ взял на себя всю канцелярию с бюрократией, еще и ссудил Ливена деньгами, поскольку у него самого столь крупной суммы не оказалось.

Однако погрузку вскоре пришлось прервать из-за усиливавшейся качки. Волнение не стихало, а место стоянки оказалось недостаточно закрыто от шедших с моря волн. Швартовые концы рвало, и пароходы с крейсерами изрядно бились бортами друг о друга. Риск получения достаточно серьезных повреждений увеличивался.

Начальник отряда распорядился свернуть работы и менять якорное место. Но вместо того, чтобы просто передвинуться немного западнее, где сразу за мысом зыбь была гораздо слабее, и продолжить погрузку, он приказал уйти в глубину залива, чтобы уменьшить вероятность обнаружения с проходящих мимо судов. От штурманов, начавших говорить об отмелях, просто отмахнулся, приказав выставить лотовых на каждом корабле и транспортах и начинать движение немедленно.

Хотя на новую стоянку буквально переползали, постоянно промеряя глубину, невезучий «Киев», уже почти закончивший ремонт машины, умудрился выскочить на банку. Получив доклад об этом, Добротворский разнервничался и приказал немедленно уходить, а пароходам действовать по обстановке. По его мнению, где-то рядом находились большие японские крейсера, уже непременно извещенные о нашем здесь присутствии, чему в немалой степени способствовало предварительное появление угольщиков в этом районе.

Последовавший сразу доклад старшего механика Кигеля, что успели принять всего 30 тонн угля, а на «Светлане» и того меньше, чего явно недостаточно, вызвал бурю эмоций. Добротворский орал своим громовым голосом, обвиняя в головотяпстве и саботаже всех окружающих. Возражать осмеливался только командир «Богатыря» капитан первого ранга Стемман, чем еще больше распалял его. Тут под горячую руку подвернулся судовой священник иеромонах отец Венедикт. Начальник отряда нависал над ним, смиренно внимавшим воплям, всей глыбой своего немалого тела с всклокоченной бородой, пока не выорался окончательно.

В итоге было приказано срочно догрузить до 50 тонн, после чего крейсерам выдвигаться на запад, а с темнотой идти на юг к острову Итбайят, где, возможно, получится расположиться комфортнее. А пароходам остаться здесь и сгружать уголь на джонки, которые обещали обеспечить китайские пассажиры, и уже ими перевозить к крейсерам.

Свои резоны в таком решении, безусловно, имелись. Хотя процесс приемки топлива заметно усложнялся и растягивался по времени, безопасность возрастала. Особенно, учитывая возможность использования части небольших парусных судов для несения дозорной службы. Оставалось лишь договориться обо всем с пассажирами.

Те, в свою очередь, узнав масштабы запросов, оказались несколько обескуражены. К тому же дипломат из Добротворского был откровенно плохой. Он напирал и требовал, не желая слушать возражений ни от своих офицеров, ни от противоположной стороны и не утруждая себя подбором выражений и аргументов, будучи абсолютно уверенным в своей правоте. В основном по этой причине переговоры получились сложными и затянулись до завершения авральной бункеровки.

В конце концов все же пришли к согласию. Китайцев из Чифу пересадили на одну из державшихся поблизости рыбацких лодок, а всех иностранцев с призов свезли на «Богатырь». Оба трофея укомплектовали перегонными экипажами с наших угольщиков, команды которых предусмотрительно были усилены добровольцами с «Дианы», вернув на крейсера всех «командированных», после чего покинули залив, двинувшись на запад, в направлении Гонконга. С темнотой развернулись на Итбайят.

Этот островок, длиной менее десяти миль и неполные две шириной, тем не менее давал защиту от зыби. Так что, достигнув его северного побережья, где, к удивлению многих, по условному сигналу нашли первые три джонки с углем и даже грузчиками, сразу начали погрузку. С этими джонками доставили также важные новости об успешной атаке базы Сасебо. Подробностей, естественно, никто не знал, но ходили слухи о ее полном разгроме.

Бункеровка продолжалась весь следующий день до темноты. Вокруг сновали местные рыбацкие посудины; некоторые из них швартовались к борту крейсеров, предлагая свежую рыбу, овощи и рис. Воспользовавшись этим, кроме угля, которого удалось принять тонн по сто на призах, сто двадцать на «Богатыре» и сто восемь на «Светлане», пополнили еще и провизионные кладовые, после чего снова начали готовиться к выходу в море.