Апокриф

Прямо перед радиатором автомашины Тиоракиса, как бы загораживая дорогу, боком стояла патрульная автомашина дорожной жандармерии. Один из жандармов оставался за рулем, а второй, склонившись к стеклу задней пассажирской двери запертого автомобиля, пытался рассмотреть его внутренности. «Вот это именно то, чего мне сейчас особенно недоставало!» — с ненавистью глядя на непрошенных гостей, подумал Тиоракис. Однако, нужно было что-то решать. Одна за другой полетели мысли, предлагая варианты: «Вернуться в лес, пока они меня не заметили? Переждать? Черт его знает, сколько они будут здесь торчать. Сколько они уже здесь торчат? Что у них за мысли по поводу моей машины? Может, они думают, что она угнана и брошена? Подождут-подождут, да вызовут эвакуатор! И что мы тогда делать будем? В общем-то, это дорожная жандармерия. Вряд ли что серьезное. Нет, надо выйти и разрулить ситуацию! В конце-концов лично мне ничего не угрожает. Решено!»

Однако вначале Тиоракис быстро и бесшумно вернулся к носилкам. На всякий случай сделав Увендре и Крюку предостерегающий жест рукой, — тихо! — заговорил почти шепотом:

— Там, на площадке — дорожная жандармерия. Интересуются нашей машиной. Думаю, ничего серьезного. Я к ним сейчас выйду и разберусь. Вам сидеть тихо, что бы ни случилось. Даже если они меня заберут с собой, для какого-нибудь выяснения, — сидеть и не дергаться. Ничего подозрительного у меня нет. Отпустят — вернусь. Если, вдруг, не вернусь до темноты, — вот тогда выкручивайтесь сами. Ясно?

Увендра в ответ напряженно кивнул, а Крюк закрыл глаза.

Тиоракис поднялся и, заранее настраивая себя на нужный лад, вновь вышел на просеку, по которой гуляющим шагом направился к площадке.

* * *

Вот идет праздный человек: руки в карманах куртки, отсутствующий взгляд, изредка поддает ногою влажную опавшую листву. Вот он вышел на открытое место, как бы очнулся, нашел себя в пространстве, увидел около своей машины жандарма, осознал, что это именно жандарм, удивленно повел бровью и, отнюдь не суетливой, но несколько более сосредоточенной походкой, подошел к одетому в форменную одежду человеку, который к этому времени тоже внимательно его рассматривал.

— Здравствуйте, господи офицер! Что-нибудь не так?

— Здравствуйте! — два пальца к козырьку каскетки — Я субкорнет жандармерии Гибд. Это ваша машина?

— Да, а что? — на лице Тиоракиса выражение беззаботного интереса.

— У вас все в порядке? — следует профессионально провоцирующий на беспокойство вопрос жандарма.

— Вашими молитвами, господин Гибд! Неужели я произвожу впечатление человека нуждающегося в помощи? — чуть-чуть иронии, чтобы не обидеть, а то докапываться начнет.

— Дело в том, что за последние полтора часа мы трижды проезжали здесь. А пустая машина все стоит и стоит. Решили проверить, — испытующий взгляд из-под каскетки.

— Благодарю вас, все в порядке, — успокаивающее доброжелательство в ответ.

— Можно посмотреть на ваши документы? — вопрошает корректная бдительность.

— Да, да! Разумеется! — отвечает лояльное законопослушание.

Тиоракис не спеша достает из внутреннего кармана куртки документы и протягивает их жандарму. Жандарм погружается в многозначительное изучение.

— Вы один?

— Нет. С товарищем. Но он еще в лесу.

— А что он там делает?

— А это имеет отношение к правилам дорожного движения, господин офицер?

— Господин Тиоракис! В наши обязанности входит следить за тем, чтобы придорожная зона не замусоривалась и, — жандарм бросает красноречивый взгляд на кирпичную будку туалета, — тому подобное…

— Ах, вот вы о чем! Упаси Боже, господин офицер! Мы приличные люди. Просто вышли размяться, погулять. Зимний лес, знаете ли, совершенно особенный: тишина, запах прелой листвы… Жалко снег растаял! Договорились встретиться у машины.

— А ваш товарищ не заблудился? — спрашивает до омерзения заботливый жандарм.

— Не думаю. Он хорошо ориентируется. Если через пятнадцать минут не покажется, я ему погужу.

Жандарм явно настроен пообщаться, но в это время в патрульной автомашине пищит радиовызов, раздаются треск и шипение эфира, а затем — неразборчиво гулкий текст какого-то сообщения. Сидящий за рулем напарник Гибда опускает стекло и лапидарно сообщает:

— У эстакады авария. Поехали!

Субкорнет жандармерии Гибд спешно возвращает Тиоракису документы, затем, автоматически вскинув пальцы к козырьку, желает ему всего хорошего и ныряет в недра патрульной автомашины. Та срывается с места.

Все.

* * *

Далее пошло без заминок и происшествий. Тиоракис подогнал машину боком поближе к устью просеки и отправился за Увендрой и Крюком.

— Ну, что там? — напряженно спросил Увендра.

— Ерунда, как я и думал. Делать им не хрена! Берись!

Они почти бегом преодолели последние метры до машины и помогли Крюку устроиться на заднем сидении. После этого Увендра сложил носилки и оттащил их метров за сто в лес, где положил на дно какой-то оплывшей канавы и закидал опавшей листвой. Оставлять такой странный предмет в мусорном контейнере почему-то не хотелось, тащить с собою — тоже.