Апокриф

– Пора начинать жить по заповедям Нового Завета, вернуться к чистоте отношений ранних христианских общин. Вам необходимо блюсти чистоту жизни на Земле, а помогут достойнейшие из нынешних земных правителей. Сказано – Богу Богово, а Кесарю кесарево. Кесари свое уже забрали, пришло время иной жатвы. Оповестим человечество и представим пастырей вскоре, но поначалу паршивых овец из стада надо извести, иначе труд ваш будет пустым. И отчаяние ваше будет сродни страданию Моисея. И повторится печальная история Исхода:

И обратился и сошел Моисей с горы; в руке его [были] две скрижали откровения, на которых написано было с обеих сторон: и на той и на другой стороне написано было; скрижали были дело Божие, и письмена, начертанные на скрижалях, были письмена Божии.

И услышал Иисус голос народа шумящего и сказал Моисею: военный крик в стане. Но [Моисей] сказал: это не крик побеждающих и не вопль поражаемых; я слышу голос поющих.

Когда же он приблизился к стану и увидел тельца и пляски, тогда он воспламенился гневом и бросил из рук своих скрижали, и разбил их под горою; и взял тельца, которого они сделали, и сжег его в огне, и стер в прах, и рассыпал по воде, и дал ее пить сынам Израилевым. И сказал Моисей Аарону: что сделал тебе народ сей, что ты ввел его в грех великий? Но Аарон сказал: да не возгорается гнев господина моего; ты знаешь этот народ, что он буйный.

Они сказали мне: сделай нам бога, который шел бы перед нами; ибо с Моисеем, с этим человеком, который вывел нас из земли Египетской, не знаем, что сделалось. И я сказал им: у кого есть золото, снимите с себя, и отдали мне; я бросил его в огонь, и вышел этот телец.

Моисей увидел, что это народ необузданный, ибо Аарон допустил его до необузданности, к посрамлению пред врагами его. И стал Моисей в воротах стана, и сказал: кто Господень, – ко мне! И собрались к нему все сыны Левиины.

И он сказал им: так говорит Господь Бог Израилев: возложите каждый свой меч на бедро свое, пройдите по стану от ворот до ворот и обратно, и убивайте каждый брата своего, каждый друга своего, каждый ближнего своего. И сделали сыны Левиины по слову Моисея: и пало в тот день из народа около трех тысяч человек.

Ибо Моисей сказал: сегодня посвятите руки ваши Господу, каждый в сыне своем и брате своем, да ниспошлет Он вам сегодня благословение.

– Так вот, – подытожил Даниил, – в ваши руки мечи уже вложены, так что, не дожидаясь, пока выйдет телец из огня, осуществляйте ваш план. И пусть падут грешники необузданные.

Билл в изумлении посмотрел на меня. Воистину, ничто не скроется от Учителя! Все наши чувства и мысли открыты перед Ним.

Глава 23

Возвращение в Москву прошло незаметно. Ни тебе роты Почетного караула, ни ковровой дорожки. Открыл дверь, проорал: «Дорогая, я дома!», и все. Мог бы сразу материализоваться в спальне или на кухне, но зачем так пугать любимую девочку?

Только не надо меня спрашивать, где я все это время был. Зачем тебе волноваться? Просто у меня работа. Есть такая профессия – Бога защищать. Вот и все. А теперь тяжело вздохнуть, стянуть через голову хитон, продемонстрировав замечательную мускулатуру и шрамы – память давних сражений, и опуститься на стул с уставшим видом. Вымученно улыбнуться и… Ой, а под хитоном-то ничего и нет! Дурацкий, наверное, у меня видок.

Эльга не собиралась играть со мной в продолжение «Офицеров». Она просто стояла и молча, со странным выражением лица смотрела на меня. Но когда я разделся, смысл ее взгляда стал мне понятен. Она ждала меня. Но ждала не как сверхчеловека, апостола, архангела или кого-то там еще. Ей нужен был я – и ничего более. Она подошла ко мне…

А вот что было дальше, не расскажу. Люди взрослые сами все поймут. Лишь напомню, что один из выдающихся деятелей христианства переживал – все тело подчинялось его воле, и только один малый орган никак не желал слушаться. Мне повезло больше. В баталии, которая завязалась у нас в прихожей, перекинулась в ванную комнату, прогромыхала в столовой и победоносно завершилась в спальне, малый орган слушался не только меня, но и мою любимую. Так что доволен им остался не я один. Хотя, конечно, лучше бы он был немалым.