Апокалипсис откладывается

«Эх, написать бы заявление на отпуск. Главный бы подписал. Но медлить нельзя, хоть лишние деньги не помешали бы.

Жены дома нет. Но домой… Нет, домой нельзя. Прямо отсюда. Прямо сейчас. Вот только куда? А если совпадение, шутка?»

Веник посмотрел на желтоватый листок. Взял ножницы и тщательно искромсал бумажное «время» на мелкие кусочки. Смахнул обрезки, поднял глаза… Бумага проявилась на столе чуть выше, чем лежала до того. Сердце заколотилось, конечно. Но его лихорадочный бег уже не пугал, мешал разве. Нужны были деньги. Оставалось одно — занять без отдачи.

У кого? У главного? Его такая просьба покоробит, но и польстит одновременно. А без отдачи — так его не жалко, он не бедствует.

Веник поднялся, бросил прощальный взгляд на растерзанный стол, взял портфель — он так и не раскрыл его сегодня — и шагнул к двери. Однако запертая дверь сама распахнулась ему навстречу. Распахнулась удушающе медленно, словно преодолевая какое-то неведомое сопротивление.

В дверях стоял Некто в чёрной тройке, лаковых ботинках, смуглый, с плотной, густой шапкой тёмных кудрей…

Веник был уже далеко не молодым человеком. Да и вообще никогда не приходилось ему ощущать себя могучим голливудским суперменом, звереющим перед лицом неожиданной опасности. Он попросту отшатнулся к стулу и обмяк на нём, не имея сил даже привстать на ватных ногах.

Веник сидел и ждал сердечного приступа. Приступ задерживался. Мало того, перед лицом безвременной (действительно безвременной!) кончины Веник ощутил, как страх смерти стал его наконец отпускать.

Чёрт лаковый уселся тем временем напротив и тоже ждал чего-то: то ли пока клиент дозреет и спелым яблоком скатится прямехонько в ад, то ли иного, неведомого. Чего, интересно?

— А что, — спросил вдруг лаковый, — вы с вашим… э-э… бестелесным, так сказать, опытом всё ещё верите в существование ада?

В первую секунду Веник не понял сути вопроса. Фраза показалась ему совершенно бессмысленной. Адой звали к тому же склочную соседку-лифтёршу из… Ах, да… Ада. То есть ада же, того который…

Вениамин поднял мутный взгляд и всмотрелся в лакового. Ни прозрачным, ни ещё каким-то отличающимся от обычного посетителя он не был.

— Ада? — хрипло спросил Веник. — При чём тут ад?

— Вот и я говорю, при чём, — согласился лаковый. — Это всё сказки для… — Он сделал что-то невообразимое с пальцами, и Веник тут же вспомнил, как вольготно лаковый обращался в прошлый раз с бровями.

Тот словно прочёл его мысли:

— Зря вы тогда этого юношу… Некоторым образом, э-э… спасли.

— Почему «некоторым образом»? — удивился Веник. — Просто спас.

— Вы не понимаете, — ласково сказал чёрт. — Спас — это… э-э… спасение. Вы же, по сути, продлили его земные муки.

— Нет уж, вы меня извините, — устало и обречённо перебил чёрта Веник. — Вы, похоже, клоните к тому, что там у вас, в канцелярии, веселее?

— А вы считаете, что… Впрочем, полагаю, вы видели именно канцелярию. Небесную канцелярию с ангелами в подворотничках и нарукавниках?

— В слюнявчиках, — буркнул Веник.

— Возможно, возможно, — радостно согласился чёрт.

— Что значит «возможно, возможно»?! — рассердился Веник.

— А что? — ответил чёрт вопросом на вопрос. — Ваш этот, как его… э-э… ну, в общем, брат, тоже видел канцелярию? Хотя какой он ВАМ брат?

Это «вам» прозвучало как-то ну очень странно. Словно бы Веник тоже был из этих самых небожителей, а Рамат так, червь земной, грязь, присохшая к ботинку. Однако Веник точно помнил, что Рами и в самом деле видел тогда что-то иное. Пожалуй (Веник посчитал тогда, что это попросту горячечный бред), явилось Рамату нечто похожее на монастырские летописи: кровавая река, демоны, дышащие смрадом и скверной…

— Ну и какая к чёрту… разница! — Веник осёкся. — Какая… разница, что он там видел?

Чёрт улыбнулся несколько покровительственно и придвинулся чуть ближе.

— НАМ нет никакой разницы, что видел там ваш… э-э… так называемый названный брат, главное, что видели там ВЫ?

— И чем же я такой особенный? — нагло спросил Веник.

Повисла пауза.

* * *

Брата Вениамин увидел не сразу.

Скорчившийся в углу Рамат был похож разве что на клок серого тумана. Веник затравленно оглянулся, хотел было бежать дальше, искать ещё, но что-то остановило его. Словно бы сердце стукнуло там, где осталось его тело. И тут он заметил в углу тень. Серенькую, почти бесплотную тень, мелкую, никчёмную, как паутина в углу. Заметил с брезгливостью, которая тут же переросла в ужас: да это же Рами! Как же я так могу?! Это же…

Веник бросился к тени и склонился над ней.

— Рами! Великие демоны-мучители! Рами!

Рамат, казалось, не узнавал Веника. Прозрачные глаза его блуждали, на размытом лице застыло странное выражение, словно бы его обладатель попросту потерял разум.

— Рами! Это же я… — тут Веник понял, что забыл последнее своё имя. То, под которым жил на Психотарге. Десятки имён беспомощно завертелись в его бесплотной голове.

— Страж небесный… — едва различимо прошептал Рамат.

— Рами, я….

— Страж небесный, — уже явственнее прошептал Рамат и в благоговейном ужасе вперился в Вениамина.

Похоже, он совершенно не узнавал брата. Что делать?