Аноним

— Франсуа! Малышка Лулу! Ждём вас к столу, пойдёмте обедать! — донёсся до них голос Маргарет, и они бы не услышали его, но история уже подошла к своему логическому завершению.

— Вот так дикая роза, именуемая здесь шиповником, попала в Англию, а уже оттуда во все остальные страны Европы, — закончил запыхавшийся и раскрасневшийся Фрэнк, заправляя вытянутую полу рубахи обратно в бриджи. — Пойдём обедать, иначе Марго рассердится. Не будем её злить.

— Хорошо, — Луиза покладисто улыбнулась и совершенно естественно взяла уже ушедшего вперёд Фрэнка за руку, вызывая у того быструю короткую волну неожиданной дрожи по всему телу.

Такая маленькая и тёплая ладошка в его руке была чужеродным элементом, и Фрэнк всю недолгую дорогу до поместья размышлял над тем, что впервые вёл за руку кого-то, кто, возможно, нуждался в его поддержке и авторитете. Кто верил его словам и не требовал объяснений, если их не было. Луиза просто добросердечно, совсем по-детски доверила себя Фрэнку, которого знала меньше суток, и теперь они шли вместе ко входу в усадьбу, сцепленные ладонями, словно всегда ходили так, совершенно не смущаясь этого жеста.

— Ты смешной, — сказала Луиза с лёгкой улыбкой, немного волнуясь. И когда Фрэнк ничего не ответил (да и нечего было отвечать, ему было так хорошо после прогулки по отличной погоде, что его мало что могло бы вывести из равновесия), то продолжила: — Так ты из Англии? И как же попал в Париж?

— Кораблём… — тихо ответил Фрэнк, окунаясь в свои воспоминания. — Я плыл в трюме вместе с огромным количеством людей и крысами. Эти мерзкие животные бегали прямо по потолку, иногда срываясь и падая нам на головы. Жутко качало, вонь нечистот забивала нос и постоянно хотелось быть недалеко от отхожего места, но в итоге люди, набитые в трюм, как селёдки в банку, справляли нужду прямо под себя. Это воспоминание пока что самое страшное из того, что я переживал когда-либо.

Ладошка, покоящаяся в руке Фрэнка, ощутимо дрогнула и крепче сжала его пальцы.

— Когда я решил бежать во Францию, мои родители уже давно умерли, а маленьких братишек и сестрёнок забрали в приюты, и я даже не знаю, остался ли хоть кто-нибудь из них в живых сейчас. В общем, я веду к тому, что понимаю твои чувства, наверное. И я в восхищении твоей внутренней силой, ты — молодец, маленькая принцесса Лулу, — закончил Фрэнк уже у самых дверей, ведущих на кухню.

А вечером Джерард принимал у себя неожиданного посланника из поместья Шарлотты. Эта неугомонная женщина со всеми официальными условностями приглашала месье Мадьяро вместе со своими подопечными на званый ужин в честь именинника — через пару дней наступал день рождения Джерарда, и он терпеть не мог, что старел раньше всех.

У Маргарет день рождения отмечали в июле, затем шел день рождения Поля — он приходился на самое начало октября. Затем Фрэнки — в конце того же осеннего месяца, а там уж и снова очередной виток года.

Свои дни рождения Джерард ненавидел люто, но знал также, что не ехать нельзя — иначе не терпящая отказа Шарлотта заявится сюда прямо посреди ночи и будет всем своим видом напоминать разъярённую фурию. Поэтому, со вздохом написав последнее предложение в записке и отдав её человеку баронессы, Джерард, наконец, расслабился и продолжил пить крепкий кофе, намереваясь сегодня немного покорпеть над бумагами перед сном.

Глава 19

Всё утро Фрэнк работал над их с Джерардом планом. Исписанные и исчерканные листы то и дело попадали ему в руки, покидая уютное место на незаправленной кровати, после чего Фрэнк нервно ходил из стороны в сторону по своей комнате, беззвучно двигая губами. Иногда он останавливался, чтобы несколько раз повторить что-то, а затем продолжал свои импульсивные шаги по паркету. Он так волновался, что даже попросил у Маргарет пока не занимать его хозяйственными делами — всё-таки, это было первое и уже настолько серьёзное дело Фрэнка, что он совершенно не хотел отвлекаться на что-либо другое сейчас.

Вся комната являла собой образец жуткого творческого беспорядка: часть одежды была вывалена на пол из незакрытого шкафа и перемешана с несколькими парами обуви, с десяток скомканных листов составляли им компанию, то и дело попадаясь под ноги хозяину покоев, на тумбе у кровати ваза красовалась огрызками от давно съеденных яблок и засыхающими веточками от винограда, а постель выглядела так, словно на ней предавались любовным утехам всю ночь напролёт. Но Фрэнк не пускал Маргарет ни на шаг в свою комнату. Он считал, что такая атмосфера помогает и раскрепощает его.

— Фрэнки? — Джерард вошёл в покои, немного напугав своим окликом совершенно ушедшего в размышления юношу. — Прости, я стучал, но ты никак не реагировал.

— Извините… Я просто повторяю всё, что мы придумали с вами. Задумался.