Аномалия

– Что ты тут делаешь? – устало спросил я, не способный уже на крик и проявление эмоций.

– Что я тут делаю? – переспросил он. – Нет, что ты тут делаешь? Ты же решил лететь к Белому кораблю. Так лети! Хватит прятаться!

– Ничего я не решал, – ответил я с раздражением в голосе. – Убирайся отсюда. Лети сам куда хочешь, только оставь меня в покое.

– Кайнын-Кайнын, ты же всегда был смелым. Может быть, ВОТ ТАК ты наконец проснёшься?

Машина дёрнулась и устремилась вверх, поднимаясь над землёй. Меня вжало в кресло, руки сами собой схватились за руль. Сзади хохотал клетчатый. Я хотел повернуться к нему, но вместо этого, следуя моим движениям, повернулся весь «Тигр». Желудок сжался, я задержал дыхание. Машина закружилась в воздухе; я зажмурился и сосредоточился на том, чтобы остановить движение её мысленного образа. Вращение прекратилось. Я выровнял «Тигр» по горизонтали и облегчённо выдохнул. Сзади раздались аплодисменты:

– Браво, браво! Дальше сам! – клетчатый человек открыл дверь и выпрыгнул наружу. В салон ворвался ветер. С трудом поддерживая усилием разума равновесие «Тигра», я перелез назад и посмотрел вниз: машина висела метрах в тридцати над поверхностью; скалы продолжали светиться, обозначая себя во мраке; человека в рубашке нигде не было видно. Захлопнув дверь, я вернулся за руль. Желание оказаться подальше от этого места привело машину в движение, и я не стал этому сопротивляться.

По лобовому стеклу скатывались капли, видно было плохо. Кажется, я летел над ущельем. Да, вот скалы, вот тёмные пасти пересохших водопадов… Стоп! В одном из тоннелей будто бы что-то мигнуло, слабый огонёк. Я подвёл машину поближе и присмотрелся. Толстый триплекс, исчерченный дождём, мешал мне, поэтому, открыв водительскую дверь и держась за скобу, торчавшую над проёмом, я высунулся наружу. Тёмное жерло тоннеля, уходившего в сердце холодных скал, было всего в полуметре от меня. Кромешная тьма, ничего не рассмотреть. Я немного поднял машину, переступил на подножку и прыгнул. Поскользнувшись на мокрой поверхности, я полетел вперёд, инстинктивно разворачиваясь и выставляя плечо, как мы делали на гандболе, чтобы избежать травм. Сзади послышался металлический грохот. Перевернувшись, я аккуратно подполз к краю: на дне ущелья, поперёк наполнившегося дождём ручья, лежал колёсами вверх мой «Тигр».

Глава 4

Пути назад теперь не было. К тому же любопытство, загнавшее меня в такое положение, требовало движения вперёд. Пройдя через водоворот последних событий и испытав столько в себе изменений, моё сознание утратило на время навык поиска, выбора и оставило лишь два пути: действия и бездействия; первый был благом, но требовал приложения сил, а второй вызывал сопротивление духа, но манил уставшее тело, как манит его кровать в конце долгого дня.

Темнота стояла такая, что ничего не было видно. Я снова вёл рукой по шероховатой породе, продвигаясь вглубь тоннеля и зачем-то считая шаги. Пятьдесят шагов. Под ногами громыхнул лист железа. Стык. Новый лист. Ещё один, ещё, ещё… Сто шагов. На стенах тоже появляются пластины, пальцы скользят по шляпкам удерживающего их крепежа. Это же тот самый тоннель!

Внутри меня с каждым шагом нарастало волнение. Что я встречу там? Впереди появился свет. Тоннель превратился в знакомый коридор, заставленный оборудованием: всё искорёженное, обгорелое, местами залитое карамельного цвета пеной, которая застыла и теперь хрустит под ногами. Источник света – обычная лампочка накаливания, ватт двадцать пять, не более. Свисает с толстого жгута проводов, проложенных под потолком. Я протиснулся между завалами шкафов и, переступая разбитое стекло, подошёл к двери.

Та самая дверь.

Сглотнув, я упёрся в холодный металл и толкнул дверь от себя. Раздался скрип. Я тут же ослабил усилие: в тишине, к которой привык мой слух, в неизвестности, которая лежала впереди, мне не хотелось производить ни единого звука, не хотелось выдавать своё присутствие. Протиснувшись в приоткрытый проём, я шагнул вперёд и чуть не вскрикнул, когда моя нога наступила на что-то мягкое. Однако это оказалась лишь смятая пыльная одежда.

Я стоял в конце знакомого коридора. Направо – столовая. Слева палаты. Дальше – комнаты сестёр, пост охраны, а напротив него – зал отдыха с цветами… Под потолком с большими интервалами висели груши лампочек, горящих неярким, тёплым светом. Пыль в воздухе, груда погнутых штативов у стены. Атмосфера запустения. И всё же кто-то с ней боролся, для кого-то горел этот свет. Может быть, в столовой есть консервы, еда? Я открыл двери и прошёл внутрь. Стол и два стула стояли в центре зала, остальные же были в беспорядке свалены в углу. На стойке раздачи – перевязанные грубым шнуром стопки бумаг, папки с номерами, конверты… Если присмотреться, лежало всё упорядоченно, аккуратно.

– Кай?