Аномалия

Внезапно я услышал в голове его голос. Скат звал меня. Ему было страшно, он не хотел умирать. За секунду пронеслась передо мной вся жизнь этого существа: охота на насекомых, лёгкий и свободный полёт над холмами, уютные тоннели, ведущие в подземелье – укрытие от непогоды… «Стойте! Остановитесь!» – мысленно закричал я белым остриям, но было поздно: со свистом рассекая воздух, они устремились вперёд. Существо бросилось вверх, сжалось, снова попыталось расправить широкие крылья. Большая часть смертоносного облака пролетела мимо, но те иглы, что вонзились в тело ската, вызвали невыносимые крики боли и отчаяния, заполнившие мою голову. Мне хотелось сбежать, отключиться от его мыслей, зажать руками уши, закрыть глаза и не видеть агонии упавшего вниз животного. Но каким же мерзким и отвратительным предательством будет это! «Я не хотел, не хотел!» – кричал я в ответ, пытаясь подняться. Ноги не слушались, в груди всё болело. Сделав несколько шагов вперёд, я упал, снова встал… Не помню, как я добрался до него, беспомощного, еле дышащего. Крики в голове сменились плачем. Он был очень музыкальным, этот плач, красивым. Сил не было даже на то, чтобы поднять руку, чтобы сжать кулак. Мы лежали рядом. Каждый смирился с тем, что его ждёт. Каждый нашёл в своём обречённом состоянии временное пристанище, укромный угол, где притупившиеся чувства отступают, а тело становится дальше от разума, меньше тревожит, меньше отвлекает. Я видел прямой тоннель. Он вёл под землю, расширялся… И вот вокруг меня знакомый уже полумрак, высокие своды, колонны столбов. Теперь обратно в тоннель, навстречу свету. Это повторялось снова и снова, под аккомпанемент едва ощутимого беззвучного плача: он показывал мне путь на поверхность.

Контакт оборвался внезапно. Только что я ощущал его присутствие, мысли, память, боль, страх – и вот всё исчезло. А затем рядом со мной, прямо у самой головы, упала бутылка воды. Что-то холодное, влажное у щеки. Рука сразу узнаёт форму: «Вилючинская». Перемазанными засохшей и свежей кровью руками я пытаюсь открыть её. Сил не хватает, крышка скользит. Пауза. Подышать, успокоиться. Снова попытка. С пятого или шестого раза крышка поддаётся. Знакомые щелчки пластиковых зубчиков. Ещё оборот… Крышка падает, я прижимаю горлышко к пересохшим губам…

* * *

Тоннель нашёлся быстро. Увиденные во время печального ритуала прощания ориентиры – сильно изогнутые столбы, кучи сухих крыльев – помогали мне, и вскоре я уже шагал по идущему наверх пути. Хотя уклон был небольшой, мне приходилось постоянно останавливаться, чтобы отдышаться. К тому же появилась тошнота. «Не может такого быть от бега, – думал я, – здесь что-то другое». Быть может, причиной всему запах камфоры, медленное отравление. Надо поскорее выбираться на свежий воздух.

Скат остался в подземелье. Его бездыханное тело, которое я укрыл серыми лоскутами, продолжало стоять перед глазами подобно миражу, и не было никакой возможности отделаться от этого образа. Само собой так получилось, что фауна Аномалии воспринималась в первую очередь как угроза. А тут ещё и совершенно незнакомое существо… Стоит захотеть, и можно найти множество оправданий того, что случилось; да вот только забыть его это не поможет. Я был им. Я не просто увидел его воспоминания, радости и страхи – я пережил их сам.

Я шёл через широкий тоннель. Ни разу не встретилось мне следов обработки инструментом или машиной, а рисунок породы и её фактура казались случайной игрой природы; и всё же был он рукотворным, этот путь сквозь скалы: слишком уж точно соблюдались его размеры и форма – полукруглая арка свода, плоские стены…

Метров через двести пропитанный камфорным запахом полог наконец закончился, и под ногами зашуршал мелкий гравий. Стало совершенно темно; приходилось вести по стене рукой и поднимать высоко ноги, чтобы не споткнуться о камни, встречавшиеся всё чаще и чаще. К счастью, тёмный участок длился недолго. Впереди показалось яркое пятно выхода: тёплый дневной свет лился внутрь, будто отгоняя сумрак назад, в скалу, произведшую его. В самом конце пути я всё же оступился на камне и упал, разодрав в кровь колени. Раны на ладонях снова закровоточили. Кое-как поднявшись и выбравшись из подземного царства на свет, я лёг на знакомый рыжий мох и минут десять пролежал неподвижно, глядя в синее небо, далёкое, высокое, вечное. Я чувствовал себя центром чего-то большого, но оно оставалось неподвластно моему контролю. Аномалия казалась мне теперь единым живым существом, с которым случилось что-то ужасное, которому нужна моя помощь, и которую я, в силу своего невежества и слабости, не могу оказать. Но как возможно понять мир, окружающий тебя, без чужих объяснений? Для этого потребовалась бы целая вечность…