Ангел Аспида

Дождливой поступью надвигался муссон, предвещая заморозки и сбивчивые перемены в погодных явлениях. Аспид спешил уединиться, бесшумно ступая в темные комнаты, освещенные белыми квадратами окон, казавшиеся столь туманными, столь одинокими. Юноша мучился душой, ибо совсем недавно он готовился покорить весь мир, а сейчас те безумства улеглись, они спят. Куда подевался тот вольный накал страстей, вспыльчивая одержимость поглотить чужие умы, их желания, даже их жизни. Завладеть всеми сторонами бытия, лишь изначальным словом, единым словом. Словно изваяние он теперь, памятник своей мечты, и всякий воззрившийся на сей валун неколебимый, обретет надежду, может ему удача улыбнется, раз не побывала в этой ничтожной жизни. Может еще не всё потеряно? Но Аспид осознавал свое безумие, ведь он различает людские души, в которых нет подобных помыслов, или те безумства ведает лишь Творец. Они не любят быть наедине с собой, ведь тогда им приходится просматривать диафильмы своей жизни, и увиденное зрелище, расстраивает их, потому они спешат найти поддержку у столь же несчастных людей. Однако пред Аспидом зримой поволокой светоча явился мираж, неясный облик счастливого человека.

Нищий калека в инвалидной коляске подкатил к юноше посредством воображения. Если я пройду мимо протянутой руки, значит и я, однажды вопрошая, не возымею милость – припомнил Аспид свои тогдашние размышления. Счастливый человек видимо был парализован в ногах, его руки двигались, словно самостоятельно, толком не вникая в посылаемые сигналы души, потому его длани хаотично вращались, изгибались под страшными углами. Запрокинув голову, калека взирал в небеса, вокруг его рта запеклись кусочки пищи, ибо нищий не способен ухаживать за собой. Но вот в руке его зажата денежная купюра, но он не знает что это такое, бумага, и только. У него правильные мужественные черты лица, но дева не прельстится его красотой, ибо не различит в нем нечто прекрасное. В лице его невинность, неподдельная святость, которой лишен Аспид. О, и ты лишен гордыни – завидовал ему мечтатель. – Вокруг тебя проходят мимо толпы людские, они поглощены своими насущными или будущими проблемами, они борются со страстями или упиваются ими подобно самоубийцам. Молодые люди жаждут любви, о как они рыдают, когда неудачливы в отношениях с противоположным полом, они спешат учиться, дабы обрести достойное служение, они словно обществом заведенные куклы с помощью ключа сребролюбивого корня всех зол, они спешат обогатиться, впечатлениями, чувствами, эмоциями, удовольствиями, знаниями, вещами. А ты, блаженный нищий, благостный бессребреник, велик в моих очах. Тот, кто имел и роздал, вот кого величают достойными нищими, но более достойны те, кто не вкусил богатства, ибо потеряв дорогую вещь, в том человеке остаются воспоминания, сладостные искушения, а во врожденно нищем, есть чистота помыслов, в которую может проникнуть зависть. О, и ты лишен завистливых дум. Ты для меня немыслим, ты более близок мне, чем все те смехотворные люди. Их красота явственна, твоя же красота таинственна, которую могут разглядеть лишь немногие. Твоя мудрость понятна лишь мне, твое высокое предназначение почитают бесполезным, ибо непостижим смысл твой. Вот я встретил тебя, и моя мысль отныне полнится тобой. В тебе нет признаков обыденной жизни, ибо ты истинно живешь. Прохожие думают, что в тебе нет и зародыша мысли, ты якобы только исполняешь потребности своей немощной убогой плоти, но насколько велико они ошибаются. Но ты подобно мне созерцаешь их души, кто подаст тебе, а кто откажется. В тебе куда больше разума, чем во мне. Моя мысль разрушает меня, сокрушает и вновь собирает по осколку. Твоя жизнь проистечет в чистоте, ты будто Ангел, может быть, ты и есть вышнее эфирное создание. Ты преследуешь меня, ибо ведаешь, насколько ужасен я, во мне нет и доли той благородной доброты преисполненной богослужением. Я усыпил блудную страсть помыслов, но в любую минуту она может очнуться, всю жизнь мне ковать замки на плоть мою, кандалы для членов моих, но ты свободен, истинно свободен, и в том истинное счастье. – Аспид дирижерским мановением руки растворил призрак в световой дымке, отчего песчинки пыли заклубились смутно плутающими звездочками.