Андрей Столяров

Кульминацией этих дней стал грандиозный «Марш на Брюссель», организованный молодежными сетевыми структурами. Да­же по сведениям полиции, явно заниженным, в нем при­няли участие более четырехсот тысяч человек. Колон­ны демонстрантов двигались из Фран­ции, Италии, Гер­ма­нии, Нидерландов, перекрывая собой крупнейшие европейские маги­страли. Сам Брюс­сель, город сравнительно небольшой, был просто затоплен бурным человеческим морем. Митинг в Европейском квар­тале, где располагались главные офисы ЕС, продолжался четыре часа, накрываемый время от времени гулом вертолетов полиции. К радости властей, массовых беспорядков все-таки не было. Правда, не было сделано и надлежащих выводов, вопреки тому, что предвестник будущих потрясений уже продемонстрировал в этот день свою стихийную мощь. Хотя легко делать прогнозы задним числом. Определенную роль сыграло и то, что ни у руководителей марша, ни у его участников не было четко сформулированной программы. Слишком уж неожиданно вспых­нул этот протест. В результате он как бы пе­ре­кипел сам в себе. Собрались, покричали немного и разошлись с чувством исполненного гражданского долга.

Давление на нас резко усилилось. ДЕКОН требовал во что бы то ни стало и как можно скорей получить хоть какие-нибудь вещественные результаты. Ну хоть что-ни­будь! Ну хоть какую-нибудь ерунду, которая оправдала бы трату денег и техничес­ких средств!.. Как будто это зависело от экспертов!.. Тем не менее Лорд на очередном «обобщающем семинаре», нервничая, говорил, что напряжение нарастает: согласно многим закры­тым прогнозам, увеличивается вероятность масштабных соци­альных эксцессов. Главной угрозой для нас становится когнитивный диссонанс. Большинство людей, в том числе в Европе и США, искренне не понимает, почему ар­концы не помогают Земле? Аргументы о рисках неструктурированных кросс-культурных контактов, о деформации земной иден­тичности и так далее, ра­зумеется, очень важны, но их важность осознают только спе­ци­алисты. А для человека, мучительно умирающего от рака, это не имеет никакого значения. Он требует, чтобы ему дали лекар­ства, он хочет получить их немедленно, срочно, прямо сейчас, тем более что, как он полагает, такие лекарства у арконской цивилизации есть. Того же требуют его родственники, коллеги, друзья, тысячи, сотни тысяч сочувствующих в сети.

— Учтите: многие искренне убеждены, что фармацевтические панацеи, как и другие технологические чудеса, земные элиты — политики, топ-менеджеры, миллиардеры — давно получили, осво­или, но используют их исключительно для себя. Вы понима­ете, чем это грозит?

Мы понимали: ДЕКОН непрерывно давил на нас, Совет Безопасности непрерывно давил на ДЕКОН, политики мировых дер­жав непрерывно давили на Совет Безопасности, взбудораженные и смятенные избиратели давили, соответственно, на своих национальных политиков. И все это порождало тревожный подземный гул, готовый выплеснуться наружу. Инциденты вспыхивали то здесь, то там. То в Италии группы молодежи заблокируют здания министерств, не пропуская ни туда, ни оттуда чиновников. То в Париже «Альянс правых сил» проведет шумную демонстрацию под лозунгом «Земля — землянам!». То в Исландии, казалось бы погруженной в безмолвие снега и льда, опять-таки стихийно собравшаяся молодежь забросает бутылками и камнями пар­ламент.

Что-то сдвинулось в сердцевине мира. Из него, будто жизнь, испарялась материальность. То, что ранее казалось незыблемым и привычным, стало понемногу дрожать и расслаиваться как мираж.

Подлинным бед­ствием для нас, сотрудников Центра, стала утечка информации о переговорах. Об­наружилось это через две недели после начала Контакта. В солидной английской «Гардиан», одном из столпов западных СМИ, вдруг стали регулярно появляться статьи, где раскрывалась «кухня» нашей ежедневной работы. Интерес они вызвали необычайный. К тому же по многим деталям, которые автор подробно живописал, чув­ст­вовалось, что это су­губо инсайдерская, достоверная информа­ция, источник ее, несомненно, присутствовал среди нас: временной раз­рыв между событием и газетным материалом о нем составлял не более суток.

Сенсацию вызвала уже самая первая публикация, известив­шая ми­р о том, что арконцы категорически отказались выступить перед Генеральной Ассамблеей ООН, куда их торжественно пригласили. Разумеется, приводилась и убедительная мотивировка: пси­хоген­ное поле землян содержит слишком много негативных эмо­ций. Виллем (единственный арконец, который был нам известен) может одновременно общаться не более чем с пятнадцатью — двадцатью людь­ми. Но концентрированное вни­мание тысячи человек просто, как импульс лазерной пушки, сож­жет ему мозг. Вроде бы достаточно убедительная причина. Однако тон статьи сомнений не оставлял: все это лишь отго­ворки, чтоб отвести нам глаза. В действительности же арконцы относятся к людям как к представителям низшей расы.