Андрей Смирнов

Или ты думаешь, что барон мгновенно забудет и о том, что он был нашим пленником, и о том,

сколько золота мы вывезли из его замка?

— Я выберу другой путь для возвращения.

— Все равно... Тебе так нужен еще один враг? Мне — нет. У меня их и без того хватает.

— Мне не нравится мысль об убийстве безоружного человека, — повторил я.

Ги махнул рукой, сдаваясь.

— Ну да черт с ним. Поступим с ним по-христиански, если ты так этого хочешь.

* * *

О   своем   отъезде   мы   пленников   извещать   не   стали.   Дня   через   два,   а   может,   и   раньше,

перепуганные   слуги   наберутся   достаточно   смелости   для   того,   чтобы   выбраться   из   подвала.

Выбравшись, они без труда обнаружат воющих от голода солдат Бенедикта де Бале, а там, глядишь,

отыщут и самого барона, по-прежнему пребывающего в цепях. Но к тому моменту мы будем уже

очень далеко отсюда.

Когда мы уже выезжали из ворот, Ги спохватился:

— Я кое-что забыл, — и развернул коня, — я вас догоню.

Но мы дальше не поехали, а стали ждать его перед замком. Когда наконец мой приятель вновь

показался в проеме ворот, я заметил, что он вытирает лезвие меча тряпицей.

Я тяжело вздохнул:

— Ты все-таки его прирезал?

Тамплиер с улыбкой качнул головой. Я продолжал смотреть на него, ожидая продолжения.

— Если этот Бенедикт и впрямь задумает отомстить кому-нибудь из нас, вряд ли теперь он

сможет   это   сделать.   Денег   у   него   больше   нет...   а   оружие   без  больших   пальцев   рук   держать   не

слишком-то удобно.

Нет слов.

— Впрочем, — продолжал Ги как ни в чем не бывало, — наследника он себе зачать все-таки

сможет, потому как оскоплять его — как ты предлагал поначалу — я все ж не стал. Это ведь все-таки

Европа, Андрэ, а не Палестина. Если мы выкинем здесь что-нибудь подобное, нас просто не поймут.

Глава четвертая

Вот  уже четвертый день  подряд  копыта наших  коней  поднимали  пыль  с дорог  Каталонии.

Горы стали ниже, затем вовсе остались за нашими спинами.

Выяснилось, что Ги более-менее разбирает испанский язык, хотя и не так хорошо, как я. То,

что   я   понимаю   и   даже   сносно   умею   разговаривать   на   испанском,   было   для   меня   приятным

открытием. В моем родном двадцатом веке я никаких языков, кроме родного русского не знал, а в

школе по английскому всегда имел твердую тройку. А Андрэ, оказывается, полиглот.

Мне   стало   интересно,   где   мой   «предшественник»   по   телу   успел   выучить   испанский   язык.

Улучив момент, когда ни Ги, ни его оруженосцев не было поблизости, я заговорил на эту тему с

Тибо.

Тибо   забеспокоился.   Он   вообще   начинал   беспокоиться   и   переживать,   когда   в   силу

обстоятельств   речь   заходила   о   моей   потерянной   памяти.   В   обычной   жизни   он   об   этом   быстро

забывал — привык, притерпелся к моему изменившемуся характеру — и вспоминать о последствиях

поединка  с  де  Бошем  решительно  не  желал.  Приходилось  крепко  наседать  на  него  и прямо-таки

вытягивать нужную информацию.

— Так это... — сообщил он мне наконец, почесав в затылке, — учитель ваш был испанец.

— Какой еще учитель?

—   Которого   батюшка   ваш   специально   для   вас   с   Жераром   из   Испании   выписал.   Они   же,

испанцы, народ такой... Военный. Шибко повоевать любят. Потому и доспехи и мечи изготовляют

самые лучшие, и сами энтими мечами ловко махать умеют...

— Ааа... Учитель фехтования.

— Ну да, я про что и говорю, ваша милость! — торжествующе заключил Тибо.

Я только вздохнул.

Время   от   времени   мы   нагоняли   других   путников   и   расспрашивали,   не   знают   ли   они,   где

находится замок Альгарис. Выяснили, что замок этот находится на юге Каталонии. Наконец, хозяин

постоялого двора, где мы остановились, выдал определенную информацию.

— Через три дня будете, — сообщил он. — Это во владениях графа Альфаро.

Одарил нас довольно недружелюбным взглядом и ушел.

Ги пожал плечами.

— Странные они какие-то, эти испанцы... — Он разрезал бараний бок, поданный хозяином к

нашему   столу,   и   впился   зубами   в   сочное,   приправленное   чесноком   мясо.   —   Фуф   фы   с   фобой

фафтанемся...

— Чего-чего?

Ги прожевал то, что было во рту, и повторил:

—   Тут   мы   с   тобой   расстанемся,   Андрэ.   Под   Сариньеной   находится   одно   из   наших

командорств. Может, я там и останусь. А может, и нет. Посмотрим. Тебе со мной ехать резону нет

никакого, а сообщить родственникам Родриго о его смерти ты и без меня, думаю, сможешь.

— Смогу.

— Я не знаю, на сколько там задержусь. Но, как выберусь, обязательно заеду к тебе. Ты ведь

тоже не сразу с этой Анной обратно через Пиренеи отправишься? Она же, черт побери, дама... А

дамы, — он сделал неопределенное движение пальцами, — копошиться любят. Но если ты все-таки

обратно сразу поедешь и по дороге меня не встретишь — пошли весточку.

— Обязательно.

— И знаешь что: как разберется с этой наследницей Родриго, возвращайся-ка обратно. Тут же

война   назревает,   слышал?   Я   тут   поговорил   с   одним   доном...   Собственно,   война   бы   уже   давно