Андрей Смирнов

достопримечательность   помещения   —   книжные   полки,   забитые   толстенными   фолиантами   и

пергаментными свитками.

Фантастика. Жилище книголюба.

У  кресла  лежал  здоровущий   кобель.   При  нашем  появлении   он   поднялся  и  демонстративно

зевнул. Зрелище было впечатляющее.

Человек в красном рассеянно потрепал его по шее и впервые обратился ко мне:

— Андрэ, обещайте, что не будете делать глупостей — и вас развяжут.

Я подумал секунду-другую:

— Ладно.

Когда мои руки оказались на свободе, я стал разминать запястья. Крепко стянули, черти...

— Еще одно кресло, пожалуйста, — негромко распорядился человек в красном.

Кресло появилось мгновенно.

— Присаживайтесь, — пригласил меня местный босс.

Повинуясь небрежному движению руки хозяина, капитан и солдаты удалились.

Я   посмотрел   на   сидящего   передо   мной   человека.   Лет   тридцать   —   тридцать   пять,   чисто

выбритый,   темные   длинные   волосы   собраны   сзади   в   «хвост».   Узкое,   смуглое   лицо   с   тонкими

чертами,   черные   глаза.   Золотая   цепочка   поверх   кафтана.   Длинные   сильные   пальцы,   унизанные

перстнями.

Человек в красном тоже разглядывал меня. С нескрываемым интересом.

— Вы — Альфаро де Кориньи?

Человек в красном кивнул, чуть улыбнувшись:

— Он самый.

— Что все это значит?

—   Любезный   дон   Андрэ,   нам   с   вами   следует   поговорить.   Но   поскольку   к   концу   нашего

разговора вы, вероятно, попытаетесь на меня напасть, я счел своим долгом заранее обезопасить нас

обоих от этой некрасивой и — уверяю вас — совершенно бесплодной попытки.

— Хотели поговорить? — Я недоверчиво посмотрел на него. — Зачем? Вы что-то слышали

обо мне?

Может быть, с ним был знаком мой настоящий де Монгель?

— Любезный дон Андрэ, — граф снова улыбнулся, — или как вас там зовут на самом деле... Я

знаю л вас куда больше, чем вы думаете.

Мне не понравилось это «на самом деле». Просто очень не понравилось.

Сзади скрипнула дверь. Несколько слуг с профессиональной сноровкой установили на столике

блюда и напитки, поместив на середину запеченного целиком поросенка. Передо мной поставили

тарелку — серебряную, а к ней — серебряный нож. Слуги удалились. Скрипнула дверь.

— Угощайтесь, — с любезностью радушного хозяина предложил Альфаро.

Отрезая у поросенка ножку, он заметил:

— Кстати, если вам все-таки придет в голову задушить меня голыми руками... или зарезать

этим ножом... право, Андрэ, не стоит и пытаться. Я вас не опасаюсь — Раур перегрызет вам горло

быстрее, чем я успею его остановить.

Я отрезал себе кусочек свинины и поинтересовался:

— Отчего же, по вашему мнению, у меня может возникнуть такое желание?

— Оттого, что это, быть может, ваш последний приличный ужин, — разъяснил граф Альфаро,

—   и   когда   вы   это   осознаете,   вы   почти   наверняка   захотите   устроить   какую-нибудь   глупость...

Наслаждайтесь, Андрэ. Если вам не терпится что-нибудь устроить — устройте это к концу трапезы,

ладно? Когда мы наедимся и наговоримся.

Я засмеялся:

— Вы всех так принимаете?

Дон Альфаро покачал головой:

— Отнюдь. Для вас я сделал исключение... Кстати, ваш акцент режет мне слух. Может быть,

перейдем на провансальский?

Мы так и сделали.

— Чем же я вам так не угодил? — спросил я.

— Все по порядку. — Граф задумчиво прожевал кусок свинины. — К концу нашей беседы вы,

возможно, поймете, почему ваша дорога закончится здесь, в моем замке, и какими причинами это

вызвано, и что мной руководит... По крайней мере, я надеюсь, что поймете. Вы выглядите неглупым

человеком.

— Спасибо.

—   Не   за   что.   —   Он   откупорил   серебряный   кувшин   и   плеснул   себе   какой-то   искрящийся

светлый   напиток.   Жестом   предложил   мне.   Я   подставил   кубок.   Похоже   на   шампанское.   Совсем

неплохо.

Я молчал, ожидая, что еще соизволит сообщить мне этот деятель. Не стану отрицать: он меня

заинтриговал.

Дон Альфаро пригубил вино, посмотрел на меня и спросил:

—   Каково   это:   ощущать   себя   в   чужом   теле,   пользоваться   чужими   вещами,   жить   чужой

жизнью? По вашему виду и поведению я заключаю, что вы уже вполне сумели освоиться в нашем

времени. Как вы думаете, благодаря чему это произошло?

Мой мозг заработал в бешеном ритме. Так, и этот в курсе. Похоже на то. Необходимо выкачать

из него как можно больше полезной информации. Тем более что и он сам, кажется, не прочь ею

поделиться. Значит — ни в коем случае нельзя спугнуть его каким-нибудь откровенным враньем.

Значит — придется играть в открытую — пока. Пока я не выясню, что именно ему обо мне известно.

Дон   Альфаро,   держа   наполненный   кубок   в   левой   руке,   откровенно   рассматривал   меня.

Улыбался.

—   Я   давно   не   ощущаю   себя   «в   чужом   теле»,   —   совершенно   честно   сказал   я.   —   И   вы

ошибаетесь, граф, я живу своей жизнью. И совершаю поступки, которые мой «предшественник» не

совершил бы никогда. Почему я так быстро освоился? — Я пожал плечами. — Не знаю. Поначалу я

ничего не знал об этом времени, о вашем средневековом мире... Но я учусь. Может быть, скоро

начну писать стихи, как мой «предшественник»... Вы удовлетворены ответом?