Андрей Смирнов

опоры и бросились по стене друг к другу. Две тени – белая и черная – столкнулись на середине

пути, а затем черная тень успешно достигла уступа, за который перед этим цеплялся Лэйн, и там

обрела черты тяжело дышащего человека в однотонно-темной одежде – в то время как Лэйн, уже

не за что не цепляясь, с глубокой и длинной раной наискось через все тело, полетел вниз. Он

ударился в полете о стену, перевернулся и, теряя оружие, канул во тьме.

Оттолкнувшись от уступа, Фангель Китэ, командор Ордена Крылатых Теней,

отправленный Кельмаром Айо на помощь осаждавшим крепость рыцарям Лилии, взмыл вверх, на

мгновение сделавшись похожим на настоящую крылатую тень – то ли темный призрак, то ли

демон ночи в стремительном полуполете-полупрыжке. Оказавшись на площадке, он сморщился и

приложил левую руку к боку: сломанные ребра распространяли импульсы боли по всему телу. С

правой руки капала кровь из пореза, оставленного острым как бритва, ножом Лэйна. Фангель

долго стоял там, глядя в темноту, прислушиваясь и напрягая все свои паранормальные чувства, ожидая, не возникнет ли внизу движения или иного признака, свидетельствующего о том, что

необычный враг, с которым он повстречался в Лаго, еще жив. Проникший в замок лазутчик

остался незамеченным для всех, даже для его лучших рыцарей, умевших слушать голос темноты и

доверять тому иррациональному, мистическому восприятию, которое давал Ключ Ордена. Он и

сам не был уверен в том, что что-то почувствовал – до тех пор, пока не проник вслед за врагом в

заброшенную часть замка и не обнаружил лазутчика в шахте, о существовании которой даже не

подозревал.

Фангель терпеливо ждал, но ничего не происходило, и наконец, убедившись в том, что

враг мертв, он стал медленно подниматься вверх – что было не так-то просто, ибо его собственные

ресурсы энергии, позволявшие на короткое время превращаться в «темного призрака», были почти

исчерпаны.

***

Но Лэйн не умер. Несколько раз ударившись о стену, в полубессознательном состоянии он

попытался зацепиться за нее когтями, и, хотя и не остановил падения, сумел в какой-то момент его

замедлить. Он упал в подземную реку – недостаточно глубокую, чтобы остаться неповрежденным, и получил множественные переломы правой руки. От боли и погружения в ледяную воду он

потерял сознание; река быстро несла его прочь, он несколько раз то приходил в себя, то снова

отключался. В конце концов река вынесла его на поверхность, в низину в трех милях от Лаго, где

его заметили рыбачившие крестьяне, которые немедленно принесли его в деревню. Следующую

неделю Лэйн провел в полубредовом состоянии: хотя на руку ему наложили повязку и зашили

длинную рану от меча Фангеля, от длительного нахождения в холодной воде он тяжело заболел и

все эти дни находился при смерти. Потом наступило некоторое улучшение. Лэйн, попросив

краски, даже сумел изобразить несколько лечебных офуд. С этого момента выздоровление пошло

быстрее, он смог самостоятельно есть и пить, и начал разговаривать с людьми, в доме которых

находился. Новости, которые он узнал, были хуже одна другой. Орденцы как будто с цепи

сорвались – обыскивали деревни, задерживали путешественников, а всех подозрительных

отправляли в застенки либо убивали на месте. Заявились они в деревню, где находился Лэйн и не

схватили далкрума только потому, что хозяева дома выдали его за своего больного родственника, которого на охоте растерзал медведь; увидев, что «родственник» и в самом деле находится на

грани жизни и смерти, энтикейцы потеряли к нему интерес и ушли. Однако, другим так не

повезло: хозяин дома рассказал о том, что в соседней деревне схватили юношу и женщину,

которые приезжали туда закупиться едой; женщина, одетая в мужскую одежду, была похожа на

охотницу или наемницу, а юноша, хотя и имел при себе меч, едва умел им пользоваться. Это

сообщение повергло Лэйна в мрачное расположение духа, но следующее оказалось еще хуже:

крупный отряд орденцев, выступив из Ротана, взял Латтиму и сжег ее. Все жители города и все его

защитники были убиты.

Боль, ненависть и отчаянье смешались в душе Лэйна в гремучую смесь; он не хотел ни о

чем думать, хотел забыться и исчезнуть. Люди, которых он призвал к оружию и в сердцах которых

пробудил веру, оказались перебиты, все до единого, из-за него. Если бы он был более осторожен

при проникновении в Лаго… если бы выиграл бой с человеком в черном… если бы иначе

спланировал всю операцию, выбрал бы иной план действий… все могло повернуться по-другому.

Он был слишком успешен поначалу, слишком самонадеян – и в результате судьба ткнула его

носом в его собственную слабость, и Лэйна переиграли на том самом поле, где он полагал себя

мастером. Слабость собственного тела, дурнота, невозможность сделать что-либо прямо сейчас

лишь подбавляли масло в огонь. Физические страдания его сходили на нет, далкрум шел на

поправку, зато в душе поселился полный раздрай. Он постепенно, поначалу неуверенно, начал

ходить; сердце жаждало мести, но возник и страх, которого не было прежде – боязнь, что любые

его действия навлекут новые беды на людей, которых он хотел защитить. Один невыносимо