Андрей Смирнов

Большого дома были замечены сразу – это означало, что Джадасы уже рядом.

– Нас им не достать, – довольно сообщил Фал Делбери, дядюшка здоровяка Эдуса. – Пусть

тащат лестницы и лезут на крышу, а мы – ха-ха – будем постреливать в них из бойниц!

Луков при обыске оружейной было обнаружено три, и один самострел – считай, по одному

стрелку на каждую из стен. «Да уж, могучая оборона…», – насмешливо подумал Лэйн.

– Им нужно просто подождать, и мы сами выйдем, – возразил Марнин Раммон. – Ну, или с

голоду околеем. Еды-то нет.

– Не будут они ждать, и на стены не полезут, – сказал Лэйн. – Я бы на их месте поджег

тюрьму и уходил бы из города – слишком мало их осталось, чтобы Латтиму удержать. В Энно или

к Коршунам, не знаю уж, куда там они захотят идти…

– Скорее уж, в Огвин, – подал голос Таэн эс-Латоль, до завоевания бывший капитаном

латтимской стражи. Он хотел сказать что-то еще, но не смог – на пожилого вояку напал приступ

кашля. Хотя он был посажен в тюрьму задолго до бунта Раммонов и Делбери, и поэтому оказался

не в яме, а получил в свое распоряжение целую камеру – в заключении он сильно простыл и

чувствовал себя препаршиво.

– Это что за место? – Спросил Лэйн, дождавшись, пока Таэн откашляется и вытрет седые

усы. – И почему туда?

– Городок к юго-западу от нас, в паре дней пути. Там… там…

Кашель снова прервал речь старика.

– Там обосновался ярл Эдвульф по прозвищу Багряный Мед, – ответил Марнин Раммон

вместо Таэна. – Тоже из этих, из Джадасов.

– Сколько у него людей?

– Четыре десятка.

В это время к ним – разговор происходил в большой комнате на первом этаже тюрьмы – со

второго этажа спустился Джайк Раммон и с тревогой сообщил, что Джадасы, кажется, собираются

выдвигаться к тюрьме.

– Пора уходить! – Фал подскочил на месте и направился к дверям. – А то и правда, сожгут

тут живьем!..

– Никто никуда не уходит. – Четко и раздельно произнес Лэйн.

Фал отмахнулся – мол, кто запретит? – и не замедлил шага; тогда Лэйн развернул на левой

руке арбалет и выстрелил Делбери в ногу. Фал упал на пол, вопя от боли; Лэйн быстро вывел в

воздухе иероглиф «Молчание» и словно толкнул незримую надпись в сторону лица упавшего; Фал

захлебнулся собственным криком. В пронзительной тишине, наступившей после этого, Лэйн

проговорил:

– Я убил здесь десять человек и больше двадцати – в ратуше. Джадасов осталось немного,

но эти оставшиеся организованы и готовы к бою. Мы справимся с ними, если вы будете делать то, что я говорю. Кто-нибудь хочет возразить? Если да, пусть просто поднимет руку, – во мгновение

ока в руках Лэйна, словно по волшебству, появились два длинных ножа. – Я ее отрежу и

продолжу, потому что времени на споры у меня нет.

Он повернул голову справа налево, оглядывая людей, которых только что освободил. Все

молчали, сидели как каменные изваяния и не шевелились.

– Сейчас мы выйдем во двор, вы откроете ворота и перегородите проход чем придется –

столами, досками, всем что под руку попадется. Вы должны привлечь внимание Джадасов и

удерживать этот проход как можно дольше… но долго и не придется. Для Джадасов вы – легкая

цель. Не атакуйте их и не отступайте, просто держите оборону. Возьмите все щиты, что есть и

держите их поднятыми, чтобы закрыться от стрел. Если они не захотят сразу атаковать –

оскорбляйте их и провоцируйте на атаку. Всем все ясно?

Он вновь обвел взглядом усталых и грязных людей. Слабое заклятье, наложенное на Фала,

уже рассеивалось, и звуки, издаваемые раненным, снова становились слышны.

– А вы что будете делать? – Спросил Марнин Раммон. Демонстрация силы, устроенная

далкрумом, его не напугала и прямой взгляд с его стороны Марнин встретил спокойно.

– Убивать. – Коротко ответил Лэйн. – Продержитесь несколько минут – это все, что от вас

требуется.

Марнин и Таэн кивнули, следом за ними подтвердили свою готовность и остальные.

Вышли во двор; посмотрев, как бывшие заключенные открывают ворота, Лэйн перевел

взгляд на противоположную стену. Ровная и не слишком высокая: карабкаться по ней будет

неудобно, вот взбежать в самый раз – что, под мантрой скорости, тут же и было проделано. На

крыше, не выпрямляясь, Лэйн огляделся, убедился, что заключенные успевают возвести

баррикаду до того, как первые Джадасы доберутся до них, перебрался на другую сторону крыши и

спрыгнул вниз. Побежал по пустой темной улице, свернул на первом же перекрестке, еще одна

пробежка и снова поворот – так, чтобы в итоге вновь оказаться на городской площади, но уже за

спинами подступающих к тюрьме Джадасов. Выглянув, он увидел, что Скаты еще не начали атаку

– они грозили людям, укрепившимся в воротах тюрьмы, а те поносили их в ответ. Среди Джадасов

Лэйн заметил поджарого мужчину сорока пяти лет, вооруженного и одетого лучше прочих – он

вел себя как лидер, из чего следовало, что это, вероятно, и есть ярл. Джадасов было полторы

дюжины – Нандорф собрал всех, кто еще оставался в живых, чтобы противостоять неведомой

угрозе. В отличии от раздетых и сонных пираатов, перебитых Лэйном в ратуше, и в отличии от

застигнутых врасплох в тюрьме – эти энтикейцы были готовы к бою и жаждали его.