Андрей Смирнов

подняться по стене – под самой крышей виднелось чердачное окошко, которое, возможно, удастся

открыть; а если нет – он заберется на крышу и спустится с другой стороны: не все же окна тут

закрыты.

Спустя минуту он уже был наверху, на высоте сорока локтей над землей. Цепляясь

железными когтями правой руки за стену, левой толкнул чердачное окошко – конечно, заперто.

Короткий заговор и несколько символов на маядвике, начертанные пальцем прямо в воздухе –

воздействие слишком слабое, чтобы иметь гарантированный успех, но духи Латтимы сегодня

были на стороне далкрума, заговор сработал, и когда он толкнул чердачное окошко в следующий

раз – оно неожиданно легко поддалось, что-то щелкнуло, отлетело и покатилось по полу, ставни

раскрылись – и вот, путь внутрь дома оказался открыт.

Лэйн осторожно проник на чердак и некоторое время ждал, пока глаза привыкнут к

темноте. Этой меры, однако, оказалось, недостаточно: он мог здесь двигаться и драться, но пока

все еще плохо представлял себе план помещения и главное, не мог понять, где же, среди груды

старого барахла, находится дверь. Ощупывать и осматривать все тут можно было долго, а лишним

временем Лэйна уже не располагал. Поэтому он надвинул на лицо серебрянную птичью полумаску

– и тот час мир изменился: темнота расцвела бледными цветами, он отчетливо увидел и само

помещение – сразу все, целиком, и даже то, что находилось за дверью, спрятанной в неприметной

нише, за поворотом, по правую руку. Все запомнив и определив путь, далкрум поднял полумаску

обратно – постоянно в том режиме, который задавала маска, находиться было нельзя в силу

быстрого энергетического истощения: когда заканчивались запасы Тэннака, маска начинала

пожирать силы Шэ, что могло привести в итоге к проблемам со здоровьем или даже к смерти, или, вернее, к вечному существованию на грани жизни и смерти, в виде белого призрака. Полумаска

давала ему не только расширенное восприятие – скорее даже, это было наименьшее из того, что

она могла дать – но для всего остального придет время чуть позже, когда он спустится вниз.

Как и следовало ожидать, дверь оказалась заперта. Простой заговор не помог. Пришлось

доставать кисть и вслепую выводить в районе замка: «Время старит», «Трухлявое и непрочное»,

«Ломается от толчка» на маядвике. В центре, между тремя линиями надписей, он вывел большой

иероглиф «Дерево». Подождал несколько минут, пока заклинание испортит дерево, и надавил,

постепенно прикладывая все больше силы. Гвозди с легким скрежетом и стуком начали разрывать

труху, дверь поддалась и, заскрипев, отворилась; навесной замок с вывалившейся из двери

железной полосой, лязгнув, повис на второй части засова. Лэйн подождал несколько секунд,

прислушиваясь к тому, что происходит в доме, а затем выбрался из чердака, закрыл за собой дверь

и начал аккуратно спускаться вниз.

Он начал резню со второго этажа, а когда закончил на втором – спустился на первый:

бесшумное перемещение от одной цели к другой, быстрые и точные удары ножом в основание

черепа, в случае если жертва спала на животе или на боку, и, куда менее приятное из-за обилия

крови перерезание горла в случае, если жертва спала на спине. К сожалению, там были не только

энтикейцы, но еще и женщины, большая часть которых, вероятно, была взята завоевателями силой

в Латтиме – для того, чтобы операция прошла идеально, нужно было резать глотки и им тоже, однако, у Лэйна имелись свои планы на этот город, да и помогавшие ему городские духи вряд ли

бы одобрили убийство горожанок. Поначалу все шло хорошо, но когда один из пиратов на первом

этаже задергался в предсмертной агонии, в то время как перерезанное его горло издавало

негромкие звуки, напоминающие одновременно чавканье и сипение – одна из девок проснулась и

завизжала, и началось веселье, потому что в этой комнате спали шестеро энтикейцев и три

женщины, и Лэйн к тому моменту успел убить только троих. Он надвинул полумаску и

превратился в белую тень – в этом полупризрачном состоянии, на пороге между миром духов и

миром людей, он двигался чрезвычайно быстро и почти ничего не весил; обычным оружием

повредить его было почти невозможно, но и его атаки повреждали не тела людей, а их Шэ и

Тэннак, при том быстрого убийства не происходило, последствия могли быть самыми разными –

от длительной болезни до паралича или даже недомогания и головокружения без каких-либо

серьезных последствий. Поэтому, для убийства он из состояния призрака был вынужден

выходить, становясь на эти доли секунды уязвимым. При правильном выборе тактики боя,

«поймать» его в эти мгновения было почти невозможно: в состоянии призрака Лэйн перемещался

от одной цели к другой и начинал удар, все еще оставаясь призраком, лишь перед самым

завершением атаки он появлялся в мире людей. Потребовались три секунды для того, чтобы убить

трех энтикейцев – однако, когда Лэйн закончил, разбуженные криком первой, орали еще и две

другие женщины. Лэйн подумал, что его отец – самый знаменитый женоненавистник на востоке

Ильсильвара – возможно, не так уж неправ…