Андрей Смирнов

как-то согреться; некоторые ходили по грязи. Все были измождены беспрерывной борьбой с

голодом и холодом, многие кашляли. Лэйн открыл замок и, прежде чем опустить вниз лестницу, несколько секунд разглядывал пленников, которых собирался освободить. У некоторых из них

были такие лица, что, повстречай их Лэйн в темном переулке в обычное время – его руки сами

непроизвольно потянулись бы к ножам.

– Я Лэйн вадж-Натари, – представился далкрум. – Я пришел, чтобы освободить ваш город

от пиратов. Кто может держать оружие – присоединяйтесь ко мне. Кто не в силах – не мешайте.

Не покидайте тюрьму, в городе есть еще как минимум один крупный отряд северян. Разберемся с

ними, потом можете уходить.

Несколько человек заговорили разом – одни называли свои имена, другие спрашивали о

том, что происходит и силами какого военноначальника Латтиму освобождают от завоевателей.

Когда Лэйн сказал «Никого нет, я тут один» – ему не поверили, но затем кто-то из пленных

пораженно спросил «Неужели тот самый далкрум?» – и заключенные, повернувшись к товарищу,

принялись расспрашивать его о том, что ему было известно об освободителе. Лэйн никогда не

стремился к славе, но не мог отрицать, что иногда она бывает полезна: в своей среде он был

известен как один из лучших охотников за демонами в Ильсивальре, и даже за пределами

профессиональной среды время от времени находились люди, которые слышали о нем. И не

только люди: карлы, когда им потребовалось уничтожить  дхаану10, обратились именно к нему

исключительно из-за его репутации.

Один за другим, бывшие заключенные выбирались из ямы; некоторые уже не были в силах

самостоятельно подняться наверх по деревянной лестнице, и проделали этот путь с помощью

товарищей; троих вынес на руках здоровяк по имени Эдус Делбери, при том один из этих троих, как оказалось, мертв – он заболел с первого дня заключения и беспрестанно кашлял, затихнув

только минувшим вечером, его товарищи надеялись, что он заснул и наконец пошел на поправку, 10

 Демон из черного дыма и огня.

но когда его хотели перенести наверх, оказалось, что тело уже окоченело. Двум другим нужно

было оказать помощь как можно скорее, иначе они также рисковали расстаться с жизнью.

В это время во двор стали выходить пленники, находившиеся не в общей яме, а в камерах

– всем хотелось посмотреть на героя, в одиночку перебившего дюжину Джадасов (о том, что ранее

в ратуше Лэйн перебил вдвое больше, они еще не знали) . Среди них, вероятно, были и

преступники, но разбираться, кто и за что сидит, у далкрума не было ни возможности, ни желания

– так что, можно сказать, что в каком-то смысле в ту ночь он просто объявил всеобщую амнистию.

Знакомясь с освобожденными людьми, Лэйн обратил внимание на крепкого телосложения

женщину двадцати пяти – тридцати лет – коротко стриженная, одетая в мужскую одежду, на

женщину она была мало похожа. Ее звали Хейла Равентаж, она была дочерью охотника и росла

без матери. Последние несколько лет Юден, ее отец, тяжело болел, и его работу – вполне, между

прочим, успешно – выполняла Хейла. Говорили, что она девственница и никогда не ложилась с

мужчиной, но, строго говоря, это было не так, поскольку отец принудил ее делить с ним постель, когда ей не исполнилось еще и восьми лет; это сожительство продолжалось до двадцати лет, пока

Юден не заболел лихорадкой. Физическая близость ей удовольствия не приносила, но она

научилась ее терпеть; иногда ей хотелось завести собственную семью, мужа и детей, все как у

других, но эти желания были довольно мимолетны и быстро проходили. Она совершенно не умела

быть женственной и не знала, как обращаться с мужчинами. Когда Раммоны и Делбери бросили

клич, созывая всех выступить против грабивших городки и поселки Джадасов, Хейла

откликнулась на зов – с копьем и луком она обращалась лучше большинства мужчин в ополчении.

Ильсов разбили, сопровождавших ополчение женщин изнасиловали, не избежала этой участи и

Хейла – однако, как женщина она была мало привлекательна, и, кроме того, относилась к тому, что вытворяли с ее телом, с полным равнодушием – поэтому Джадасы быстро потеряли к ней

интерес и заперли в тюрьме вместе с остальными пленными. Частично свою историю Хейла

расскажет Лэйну позже – а тогда, во дворе латтимской тюрьмы, он впервые обратил на нее

внимание и сделал в уме пометку: по тому, как она говорила, по ее взгляду, жестам и общему

впечатлению уверенности – она вполне могла подойти на роль одного из офицеров той небольшой

армии, которую Лэйн планировал тут сформировать в самом ближайшем будущем.

 Заперли ворота; всю еду, которую удалось отыскать в тюрьме, бывшие заключенные

немедленно съели; больных поместили в теплые помещения; оружие, ранее принадлежавшее

Джадасом, разобрали – и, кроме того, опустошили еще и склад с тем оружием, которым

пользовалась тюремная стража до прихода завоевателей. Образовавшаяся в итоге голодная и

грязная толпа особого восторга у Лэйна не вызвала, но это было лучше, чем ничего.

Поскольку ратуша находилась совсем рядом, из бойниц тюрьмы факелы и суета у