Читаем Андрей Сахаров полностью

Однако физик к такому «канделябру» не мог отнестись всерьез. Взрыв внутрь, приводящий в действие и атомную бомбу, и Слойку, в английском языке получил название «имплозия», что стало и русским термином. Ввести новый термин, однако, проще, чем подорвать разные части взрывчатки одновременно для симметричного обжатия. Сигналы на подрыв разных частей не должны расходиться больше чем на тысячную долю секунды.

Атомный взрыв происходит в тысячи раз быстрее обычного, и задача одновременно взорвать несколько атомных зарядов труднее даже не в тысячу, а в «зиллион» раз — есть и такое английское слово для неописуемо огромного числа. Русский язык пока обходится без аналогичного термина, а если понадобится, я бы предложил «зелион» от старорусского «зело» — очень. Если сигналы на подрыв разошлись бы больше чем на одну зелионную часть секунды, то фактически взорвалась бы лишь первая атомная свеча и разнесла бы в клочки все остальные, не успевшие взорваться. Вместо симметричного термоядерного «канделябра» получился бы один кособокий атомный «подсвечник».

Источник атомного обжатия должен быть один, и Сахаров понимал это, высказывая свое «пожелание» в 1949 году. Но как одним атомным взрывом обжать Слойку со всех сторон? Геометрия не дает. Физикой следовало перехитрить геометрию — и это было зело трудной задачей.

В упомянутой записке от 14 января 1954 года об «изделии, обжимающем сверхизделие» на первой странице рукой Зельдовича нарисована простая схема. Между Слойкой С и дополнительным атомным зарядом А поставлена перегородка Д, чтобы прикрыть Слойку от лобового воздействия атомного взрыва хотя бы на миллионные доли секунды и дать возможность «осколкам» взрыва, обогнув перегородку с краев, сжать Слойку с боков.

Теоретики попросили экспериментаторов проверить возможность такого хода событий, но ничего путного из этого не вышло — моделирующий слойку шар сплющился в блин37. Так что идея осталась в стадии пожелания, хотя и была нарисована на первой из шестнадцати страниц докладной записки. Внимательный взгляд на рисунок заметит и присутствие автора этого пожелания, хотя его почерк появляется только во второй половине записки. Буква Д, обозначающая перегородку-дефлектор, может быть обязана фамилии В. А. Давиденко, предложившего такой вариант атомного обжатия. Но скорее Зельдович соблазнился возникающей комбинацией букв — А-Д-С, совпадающей с инициалами Сахарова. Такое — вполне в стиле игривого академика, который мог в серьезную статью в физическом журнале вставить акростих, поддевающий коллегу.

Соавторство Сахарова и Зельдовича в этой записке превратилось в тесное сотрудничество после рождения Третьей идеи весной 1954 года. А зачатию этой идеи могло бы содействовать событие, происшедшее 1 марта того же года за много тысяч километров от Объекта. В тот день США провели термоядерный взрыв в атолле Бикини. День этот вошел в мировую историю прежде всего из-за ошибки американских теоретиков: мощность взрыва превысила рассчитанную в два с половиной раза. В результате радиация распространилась на гораздо большую территорию, чем предполагалось. Весь мир узнал об этом, так как в зону радиации попали японские рыбаки, получившие большие дозы облучения.

Уже из расстояния, на которое дотянулась радиация, казалось бы, можно понять, что американское «изделие» гораздо мощнее Слойки. Американские создатели атомной бомбы говорили, что ее главный секрет состоял в том, что она возможна. Этот секрет открылся в Хиросиме. Аналогичный секрет водородной супербомбы был открыт в испытании 1954 года, когда американцам не удалось утаить шило в мешке. Слишком маленький взяли «мешок» и недооценили длину «шила». А ведь если бы Сахаров знал, что можно устроить термоядерный взрыв гораздо большей мощности, то ему, продумавшему все возможности Слойки и невозможности Трубы, легче было бы искать путь к «новой идее принципиального характера».

В предшествующих абзацах не раз использована частица «бы», подчеркивающая, что так могло быть, но могло и не быть. К сослагательному наклонению в истории мы еще вернемся. А пока посмотрим, что было в истории реально-документальной.

Третья идея

По свидетельству ближайшего сотрудника Сахарова Юрия Романова, «Третья идея рождалась весной 1954 года. Началось с того, что Сахаров собрал теоретиков и изложил свою идею о высоком коэффициенте отражения импульсного излучения от стенок из тяжелого материала»38. Переводя это с языка физики на обычный, напомню, что по январской схеме А-Д-С осколкам атомного взрыва А полагалось, обогнув перегородку Д, сжать Слойку С. Законы физики, увы, оказались против.

Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии