Читаем Андрей Сахаров полностью

Курчатов пользовался доверием Хрущева и мог бы это использовать гораздо больше на благо науки и страны, если бы не умер так рано — 57-летним. Ему многое удавалось из-за того, что к энтузиазму добавлялись его качества, которые на языке ГБ именовались: «человек скрытный, осторожный, хитрый и большой дипломат»195. Сахаров такими качествами не обладал и, похоже, не замечал их в Курчатове. Но у него были основания думать, что и простой научной логикой, без хитрой дипломатии, можно влиять на принятие государственных решений.

Такое впечатление у него осталось, например, от знакомства с будущим генсеком Брежневым. В конце 1950-х годов, когда тот курировал в ЦК разработки военной техники, готовилось правительственное решение, которое физики Объекта считали неправильным. Оно отвлекло бы силы «от более важных вещей (подразумевалось — в военно-промышленной сфере; речь не шла о перераспределении с мирными делами)». Харитон решил объяснить это в ЦК и, взяв Сахарова для подкрепления, пришел к Брежневу. Тот выслушал их «очень внимательно, что-то записывая в блокнот». И решение не приняли.

В начале 1960-х годов социальное положение физики было наивысшим в российской истории. Поэт Борис Слуцкий зарифмовал это в строках, которые тогда знали все:

Что-то физики в почете.Что-то лирики в загоне.Дело не в сухом расчете,Дело в мировом законе.

Почет был столь велик, что, когда в 1964 году снимали Хрущева, товарищи по партии поставили ему в вину и неуважение к ученым.

В 1965 году был создан Государственный комитет по науке и технике, председатель которого академик В. А. Кириллин занимал одновременно и пост заместителя главы правительства А. Н. Косыгина.

Весной 1966 года Кириллин пригласил к себе Сахарова, Гинзбурга, Зельдовича и еще несколько крупных ученых и инженеров: «Кириллин сказал, что в США много занимаются научно-технической футурологией, кое-что при этом пишут легковесное и тривиальное, но в целом эта деятельность не бесполезна, дает далекую перспективу, очень важную для планирования. Он предложил каждому из нас написать в свободной форме, как мы представляем себе развитие близких нам отраслей науки и техники в ближайшее десятилетие, а также, если хотим, коснуться и более общих вопросов. Мы разошлись. В ближайшие недели я с увлечением работал и написал небольшую по объему статейку с большим полетом фантазии. <…> Для меня работа над этой статьей имела большое психологическое значение, вновь сосредоточивая мысль на общих вопросах судеб человечества».

Сахаров написал здесь «вновь», подразумевая, видимо, свою статью 1958 года, в которой он опирался на сверхдалекий социальный прогноз: за время полураспада радиоуглерода, около шести тысяч лет, численность человечества должна была вырасти до 30 миллиардов. При этом Сахаров отметил, что «такая численность не противоречит продовольственным возможностям земного шара с учетом прогресса науки».

Статью 1966 года «Наука будущего. Прогноз перспектив развития науки» Сахаров начал с того, что ряд ее идей — плод коллективной работы, и назвал имена восьми своих коллег по Объекту. Первый раздел статьи — узкопрофессиональный: «Использование ядерных взрывов в научных и технических целях», — и уже здесь, после описания нескольких научных и промышленных применений, фантазия взлетает круто вверх, когда Сахаров, к примеру, пишет об управлении движением астероидов посредством ядерных взрывов.

Статья дышит беспредельным научным энтузиазмом. «Эта цель оправдывает любые расходы», — пишет автор о поиске «динамических законов при высокой энергии, обогащающих наши представления о пространстве и причинности».

И лишь один абзац посвящен социальному прогнозу: «Прогресс кибернетики приведет к глубочайшим сдвигам в идеологии и философии, будет иметь большие социальные последствия. Можно думать, что прогресс технической и социальной кибернетики, наряду с успехами биологии, физики и астрофизики и организационно-политическим творчеством народовластия, внесет наибольшие и неожиданные коррективы в предсказание о социальной, бытовой и политической структуре будущего общества»196.

В целом автор выглядит законченным технократом — лучше сказать, наукократом, — не знающим удержу в своих научно-фантастических мечтаниях и не замечающим реалий окружающей жизни.

Надо, правда, учитывать заданные рамки статьи — прогноз развития науки. Читательская аудитория тоже была в узких рамках — статью опубликовали в сборнике тиражом 120 экземпляров с грифом «Для служебного пользования», то есть только для управленческой элиты.

Итак, летом 1966 года Сахаров размышлял о прогрессе науки, по существу, в отрыве от всего остального. Меньше двух лет отделяло его от другой статьи, в которой он уже соединил неразрывно научно-технический прогресс, мирное сосуществование и индивидуальную свободу, — от статьи, ставшей поворотным пунктом в его биографии.

Письмо в ЦК об опасности обороны
Перейти на страницу:

Все книги серии Жизнь замечательных людей

Газзаев
Газзаев

Имя Валерия Газзаева хорошо известно миллионам любителей футбола. Завершив карьеру футболиста, талантливый нападающий середины семидесятых — восьмидесятых годов связал свою дальнейшую жизнь с одной из самых трудных спортивных профессий, стал футбольным тренером. Беззаветно преданный своему делу, он смог добиться выдающихся успехов и получил широкое признание не только в нашей стране, но и за рубежом.Жизненный путь, который прошел герой книги Анатолия Житнухина, отмечен не только спортивными победами, но и горечью тяжелых поражений, драматическими поворотами в судьбе. Он предстает перед читателем как яркая и неординарная личность, как человек, верный и надежный в жизни, способный до конца отстаивать свои цели и принципы.Книга рассчитана на широкий круг читателей.

Анатолий Житнухин , Анатолий Петрович Житнухин

Биографии и Мемуары / Документальное
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование
Пришвин, или Гений жизни: Биографическое повествование

Жизнь Михаила Пришвина, нерадивого и дерзкого ученика, изгнанного из елецкой гимназии по докладу его учителя В.В. Розанова, неуверенного в себе юноши, марксиста, угодившего в тюрьму за революционные взгляды, студента Лейпцигского университета, писателя-натуралиста и исследователя сектантства, заслужившего снисходительное внимание З.Н. Гиппиус, Д.С. Мережковского и А.А. Блока, деревенского жителя, сказавшего немало горьких слов о русской деревне и мужиках, наконец, обласканного властями орденоносца, столь же интересна и многокрасочна, сколь глубоки и многозначны его мысли о ней. Писатель посвятил свою жизнь поискам счастья, он и книги свои писал о счастье — и жизнь его не обманула.Это первая подробная биография Пришвина, написанная писателем и литературоведом Алексеем Варламовым. Автор показывает своего героя во всей сложности его характера и судьбы, снимая хрестоматийный глянец с удивительной жизни одного из крупнейших русских мыслителей XX века.

Алексей Николаевич Варламов

Биографии и Мемуары / Документальное
Валентин Серов
Валентин Серов

Широкое привлечение редких архивных документов, уникальной семейной переписки Серовых, редко цитируемых воспоминаний современников художника позволило автору создать жизнеописание одного из ярчайших мастеров Серебряного века Валентина Александровича Серова. Ученик Репина и Чистякова, Серов прославился как непревзойденный мастер глубоко психологического портрета. В своем творчестве Серов отразил и внешний блеск рубежа XIX–XX веков и нараставшие в то время социальные коллизии, приведшие страну на край пропасти. Художник создал замечательную портретную галерею всемирно известных современников – Шаляпина, Римского-Корсакова, Чехова, Дягилева, Ермоловой, Станиславского, передав таким образом их мощные творческие импульсы в грядущий век.

Аркадий Иванович Кудря , Вера Алексеевна Смирнова-Ракитина , Екатерина Михайловна Алленова , Игорь Эммануилович Грабарь , Марк Исаевич Копшицер

Биографии и Мемуары / Живопись, альбомы, иллюстрированные каталоги / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии