Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна

Таня всегда звонила в день рождения Андрея. И 21 мая 2007 позвонила, но почти сразу после поздравления начала ругать Саркози, назвала фашистом, говорила, что при нем Франция погибнет. А что я знала про него? Только то, что он сумел прекратить погромы в парижских пригородах. Я сказала, что это хорошо, если он с этим справился. И получила отповедь по полной программе. Оказывается, надо было не так. А как? Кто знает?

И последний разговор был через год тоже в мае, но 22-го. Таня сказала, что вспомнила только вечером 21-го, звонить было поздно. Разговаривали долго. Расспрашивала о детях и внуках, удивлялась, что правнуку десятый год. Вспомнила его маму — двухлетнюю, с бутылочкой в руках — такой она ее впервые увидела во Флоренции в 1977 году.

И пошли воспоминания. Вспомнили ушедших — Шурочку и ее мужа, мою маму, моего милого беспартийного дядю Леона, прелестную, хотя и коммунистическую, тетю Руфь и ее о-о-очень коммунистическую дочь Надин. И я вспомнила, как летом в Вансе в дядином доме они покупали газеты. За ними надо было ехать на машине в Ниццу. Пораньше утром ехала Надин и покупала «Юманите» — других газет она принципиально не брала в руки. Потом на той же машине в Ниццу ехал дядя и покупал себе «Монд». А так как он был беспринципный, то еще и мне — «Русскую мысль». И я тогда впервые узнала, что есть такая газета. Надин говорила — фашистский листок. Тетя хмурилась, убеждала, что я как коммунистка не должна это читать. А я читала всю газету подряд вплоть до объявлений на последней странице. Вернувшись из Ванса в Париж, я, смеясь, рассказала эту газетную историю Тане. А она сказала, что так происходит почти во всех французских семьях, но вообще-то «Русскую мысль» читать нельзя.

Потом мы подсчитали, что с того моего первого пребывания в Париже прошло 40 лет. И я спросила, что читают французы теперь? А она ответила сердито: «Французы теперь не читают ничего».

И еще об этом последнем нашем разговоре. Таня много кашляла и дыхание было жестким и даже скрипучим. Это было и раньше. Но в значительно более слабой форме. Видимо, ее многолетняя эмфизема нарастала. Я спросила ее: «Ты по-прежнему куришь Житану?». Ответила: «Конечно». И в свою очередь спросила, что курю я. «Перешла на Ultra Lights». О том, чтобы вообще не курить, речи не было. И споров не было.

Прощай, Таня, и прости.

Приложение 13 Елена Боннэр. Выступление на конференции «Фридом Хаус», Осло, 19 мая 2009 г

Дамы и господа! Дорогие друзья!

В приглашении на эту конференцию ее президент господин Тор Халворссен попросил меня рассказать о моей жизни, страданиях, которые я перенесла, и как получилось, что я это все вынесла. Но мне это кажется сегодня не очень нужным. Поэтому совсем кратко.

В 14 лет осталась без родителей. Отца расстреляли, маму на 18 лет отправили в тюрьму и ссылку. Нас опекала бабушка. Поэт Владимир Корнилов, человек такой же судьбы, написал: «И казалось, что в наши годы вовсе не было матерей./Были бабушки». Таких детей были сотни тысяч. Илья Эренбург назвал их «странные сироты тридцать седьмого».

Потом была война. Мое поколение она вырубила почти под корень, но мне повезло. Я вернулась с войны. Пришла в пустой дом — бабушка умерла в блокадном Ленинграде. Потом коммуналка. Шесть полуголодных лет медицинского института, любовь, двое детей, бедность советского врача. Но не одна я была такая. Все так жили. Диссидентство. Ссылка. Но — мы были вдвоем! И это было счастье.

Сегодня, подводя итоги (в 86 лет итоги надо подводить каждый прожитый день), я могу о своей жизни сказать тремя словами. Жизнь была типична, трагична и прекрасна. Кому надо подробности — читайте две мои книги — они переведены на многие языки. Читайте «Воспоминания» Сахарова. Жаль, что не переведены его «Дневники», изданные в России в 2006 году. Видимо, у Запада интереса к Сахарову нет.

Не очень интересна Западу и сама Россия, в которой уже нет выборов, нет независимого суда, нет свободы печати. Страна, в которой регулярно — почти ежедневно — убивают журналистов, правозащитников, мигрантов. И такая коррупция, какой, кажется, никогда и нигде не было. А что в основном обсуждают западные массмедиа? Газ и нефть, которых у России много. Это ее единственный политический козырь, его она использует как инструмент давления и шантажа. И еще одна тема не сходит со страниц газет — кто правит Россией? Путин или Медведев? Да какая разница, если Россия полностью потеряла тот импульс демократического развития, который, как нам тогда померещилось, был у нее в начале 90-х годов. Такой она и останется на десятилетия, если не случится каких-либо значительных катаклизмов.