Андрей Белый. Между мифом и судьбой

Дорогой Саша,

<…>. Если бы Ты, Разумник Вас<ильевич>, я и Вячеслав писали бы о самом главном сейчас и перекликались бы, то — «Записки Мечтателей», если бы вышло лишь 6–7 №№, были бы эпохой.

Звезды благоприятствуют им, звезды благоприятствуют (во внутреннем смысле) тому, что из этого объединения вокруг «Записок Мечтателей» может создаться настоящее дело. Но внешние трудности будут расти (Ариман приложит все усилия, чтобы извне препятствовать: для этого найдутся какие угодно отвлечения… дела, «Театр<альный> Отд<ел>», бумага и т. д.). У меня есть чувство: мы должны начать «Вольно-Философскую Академию» маленькой кучкой писателей именно на страницах «Записок Мечтателей». Я смотрю на них, как на самое близкое дело свое не потому, что я хочу там много писать, а потому, что там мы можем встречаться (Ты, Вячеслав, Я) <…> нашими внутренними голосами: говорить от сердца с собой и друг с другом. Милый, милый, — пиши: положи на сердце себе «Записки Мечтателей». Пусть они будут нашим общим «детищем»; знаю, как никогда, это — нужно: нужно, чтобы они были (Белый — Блок. С. 519–520)[670].

Блок, в отличие от Белого, не испытывал энтузиазма и творческого подъема. Письмо Алянского к нему от 19 февраля 1919 года позволяет реконструировать позицию поэта и понять претензии к нему издателя.

Отрывок из этого письма был впервые процитирован в монографии С. В. Белова «Мастер книги. Очерк жизни и деятельности С. М. Алянского»[671]. Без ссылки на эту цитату, известную как изложение «программы нового журнала», не обходится практически ни одна современная работа об «Алконосте» и последних годах жизни Блока (выше мы также приводили цитаты из этого письма). Однако именно все письмо целиком (автограф хранится в РГАЛИ) и особенно пропущенные Беловым фрагменты представляются крайне важными для понимания истории журнала «Записки мечтателей», а также роли Блока и Белого в его создании. Учитывая это, воспроизводим полный текст письма[672], выделив строки, введенные в научный оборот С. В. Беловым, курсивом: