Андрей Белый. Между мифом и судьбой

Со статьями дело обстояло гораздо хуже. Призыв «Пишите нам то, что хотите; и — как хотите!» не был воспринят с большим воодушевлением. В условиях «военного коммунизма» писатели были вынуждены, нередко ради элементарного выживания, устраиваться на работу в советские культурные учреждения. Служба отнимала время, физические и душевные силы, которые при других условиях могли быть потрачены на то, чтобы писать «дневники» для «Записок мечтателей». Красочно и лаконично сложившуюся ситуацию охарактеризовал в дневниковой записи за 20 декабря 1918 года Г. Ф. Кнорре:

Мулин журнальчик волнует меня, мучит сознание, что помочь не могу: господа литераторы переживают все кризисы, и Аполлон к священной жертве их покуда тщетно призывает. Да будет «Алконост» успешен, как сейчас — и впредь, и да найдет он жрецов новых и достойных его уже славного имени[655].

От выматывающей работы страдали все. Блок, например, в записных книжках периодически прерывал бесконечные перечисления текущих дел и обязанностей жалостливыми возгласами: «Отчаянье, головная боль; я не чиновник, а писатель» (запись за 2 октября 1918 года[656]); «Полное отчаянье, не знаю, как выпутаться из грязи председательствования» (запись за 17 ноября 1918 года[657]); «Ужас! Неужели я не имею простого права писательского?» (запись за 21 ноября 1918 года[658]) и т. д.

Белый вел себя более эксцентрично.

Андрей Белый витает в теориях, планах, увлекается строительством нового искусства в общегосударственном масштабе и, вместе, горько сетует на необходимость служить и отвлекаться от основной работы жизни своей «Записок чудака», перед которыми, по словам его, — «Петербург» — лишь эскиз. «Записки чудака» — это «Петербург», но в мировом масштабе. Витает, говорит, воспламеняется и вдруг — восплачет о бедственном своем положении, о жене, сидящей без денег в Швейцарии. <…>. Белый настолько удручен невозможностью спокойно творить, что собирается даже подавать докладную записку куда следует о том, что признаются ли писатели — художники самоценными или они для получения прав гражданства должны идти в дворники, грузчики, подметальщики. «В государстве Платона — поэты изгонялись. Как же думает нынешнее государство?»,

описывал его состояние Г. Ф. Кнорре (запись в дневнике за 9 ноября 1918 года[659]). На то, как служба отвлекает его от прямого писательского долга, Белый жаловался и Иванову-Разумнику, и другим корреспондентам. Более того, сложившуюся ненормальную ситуацию он сделал важной темой своего публицистического творчества, посвятив ей эссе «Дневник писателя (Почему я не могу культурно работать)», написанное в феврале 1919 года для второго-третьего номера журнала. Не обошел он эту проблему и в краткой заметке «Вместо предисловия» к эпопее «Я»: