Анастас Микоян

Микоян поехал в Китай, чтобы уговорить Мао «придержать лошадей». Мнение Сталина сводилось к тому, чтобы Мао отказался от копирования советского жёсткого однопартийного режима; наоборот, китайским коммунистам рекомендовали привлекать к сотрудничеству оппозиционные партии, выстаивать «новодемократическую» систему. Сталин понимал, что при такой системе Мао и другие лидеры КПК будут находиться под огнём критики политических оппонентов. И наоборот, насаждение твердокаменного советского социализма, отрицавшего возможность любой общественной дискуссии, могло превратить Мао в такого же живого бога, каким был Сталин.

Микоян изложил Мао рекомендации Сталина. Мао был удивлён. Как же так? Ведь товарищ главный Хозяин — наш учитель! Мы, китайские коммунисты, берём пример с Советского Союза! Вы своих врагов уничтожили, а нам советуете с нашими врагами договариваться? Создавать политическую коалицию? А как же дисциплина, сплочение рядов? Микоян возражал: наша революция была пролетарская, а ваша — крестьянская, не надо вам копировать наши методы, разрабатывайте свои! А главное: нам, в Москве, виднее, у нас больше опыта, мы сильнее, и всё, что требуется от китайских товарищей — во всём следовать нашим рекомендациям.

День за днём проходил в спорах. Микоян столкнулся с ранее ему неведомыми принципами политического мышления. Навыки, наработанные им за многие годы переговоров с американцами, немцами, британцами в Китае не действовали. Мао вроде бы уступал и одновременно побеждал. Микоян — представитель сверхдержавы, только что выигравшей мировую войну — держался авторитетно, или, по выражению историка Михаила Панцова, высокомерно. Мао улыбался, кивал, произносил пространные речи, но стоял на своём. Оба внимательно присматривались друг к другу.

Микоян не проявлял никакой самостоятельности. По итогам каждого дня он составлял и отправлял шифровку на имя Сталина. Новый раунд не начинался, пока из Москвы «товарищ главный Хозяин» не присылал свои ответы и новые распоряжения. Обмен был таким интенсивным, что шифровальщики едва успевали. Многочасовая разница во времени была на руку Микояну: когда в Сибайпо день был на исходе — в Москве ещё только наступало утро того же дня.

Переговоры продолжались восемь дней. Мао убедил Микояна, что мира с Чан Кайши не будет, ибо разгром Гоминьдана близок и неминуем. Советы «товарища главного Хозяина» чрезвычайно ценные, и руководство КПК внимательно к ним прислушивается, но было бы неплохо, кроме советов и рекомендаций, получить финансовую и военную помощь. Мао попросил кредит в 300 миллионов долларов на три года, из этой суммы часть — топливом. И ещё — три тысячи единиц автотранспорта. Впоследствии, когда Сталина сменит Хрущёв, Мао попросит у Москвы ещё и почти всё получит, но щедрость северного соседа расценит как его слабость. Таковы прихотливые изгибы восточного образа мышления. Японцы восприняли атомные удары по Хиросиме и Нагасаки как проявление сверхсилы, с которой следует смириться, во избежание ещё больших потерь: если врага нельзя победить, его следует уважать. И наоборот, помощь СССР, оказанная Китайской республике в конце 1950-х годов, в самом Китае приняли без уважения. Эти прихоти восточной дипломатии Микоян впервые постиг в деревне Сибайпо, в январе 1949 года.

Полный отчёт о переговорах с Мао Микоян представил в Президиум ЦК КПСС 22 сентября 1960 года. Этот документ сейчас рассекречен, его текст доступен. Главный итог той поездки Микояна — это его личное впечатление от Мао и первые, по горячим следам, его выводы от логики мышления китайцев. Микоян первым из советских руководителей высшего звена познакомился с Мао, первым оценил его как личность и, возможно, первым сформулировал для Сталина и для себя принципы взаимодействия двух огромных евразийских цивилизаций.

Китай — страна очень большая, очень старая и очень самостоятельная. Китай всегда проводит прагматичную внешнюю политику. В части прагматизма китайская дипломатия даст сто очков форы англосаксонской дипломатии. Отношения между Россией и Китаем возможны только в рамках сложного геополитического партнёрства. Обе стороны озвучивают некую риторику, делают некие публичные заявления, но в непубличном поле отстаивают свои взаимные интересы жёстко. Различия в менталитете и жизненном укладе очень велики. Но при этом партнёрство неизбежно просто в силу географического положения и общей границы более чем в 4 тысячи километров.

Наконец в том же 1949 году произошли одно за другим два важнейших события: 29 августа была успешно испытана советская атомная бомба, а в октябре маршал Чан Кайши бежал на остров Тайвань. Расположение фигур на мировой шахматной доске изменилось в пользу СССР.

В декабре 1949 Мао приехал в Москву на празднование 70-летия Сталина уже как победитель и лидер Китайской республики.