«Работа у нас продвигается быстро», — записывает Начальник на первых страницах экспедиционного дневника. Маленькая удобная тетрадь не станет лишним весом в тот день, когда самолет поднимется в воздух. «Столовая, кухня и наши 2 спальни уже готовы. Плита расположена посередине кухни, а обеденные столы — между ней и окном. Практично и удобно. С питьевой водой тоже все замечательно; правда, в ней кишат мелкие насекомые, но после кипячения они не смущают».
При всей своей суровости Руал Амундсен испытывал редкостную тягу к домашнему очагу. Он не питал пристрастия к зимовкам в пещерах и хижинах а-ля Нансен и Юхансен. Ему хотелось, чтобы все было «красиво и практично». В Модхейме не только есть две спальни: «Третьего дня О. застелил полы непромокаемой парусиной. А нынче я повесил синие портьеры, мы обживаемся! О. и я считаем, что люди должны говорить о норвежцах только по-хорошему». Уютный дом для полярника дело чести — вдруг сюда забредет ненароком заплутавшая эскимоска.
Начальник берет на себя кухню; Омдал столярничает, из двух обитателей Модхейма он вообще более ловкий: «О. целиком и полностью подходит для этого предприятия, он дельный, работящий, аккуратный и очень обходительный». Да, долговязый, нескладный, похожий на мальчишку лейтенант был вполне во вкусе Начальника. Оскар Омдал любил приключения и охотно во всем участвовал, эти черты требовались самой природой предприятия; но помимо выполнения поставленных задач никаких амбиций иметь нельзя — ни на лидерство, ни на особые результаты. Одд Дал, следовавший на борту «Мод» с кёртиссовским самолетом, был, как со временем выяснится, человеком совсем иного склада. Однако, учитывая свою задачу и свой нрав, Начальник поступил правильно, выбрав своим спутником в этом рискованном предприятии трудолюбивого, обходительного, но куда менее требовательного и вдумчивого Омдала.
Лейтенант тоже доволен их совместной жизнью. «Капитан ведет хозяйство и стряпает для меня, — пишет он в одном из писем Лунну, — прямо-таки изощряется в приготовлении всяких вкусностей. Замечательно — изумительные пироги и деликатесы да рюмочка к обеду. Словом, я живу хорошо».
Уютному дому в Уэйнрайте недостает только одного — детей. Но Руал Амундсен, как не раз бывало, находит замену. На сей раз это щенок Колумб и рыжий лисенок Миккель. «Миккель и Колумб — закадычные друзья. Играют вместе, будто знакомы всю жизнь. И, судя по всему, Миккель может делать со щенком что угодно. Да, вот так и живем». Полярник извлек урок из потасовки с медвежонком Мари и знает, что надо запастись терпением: «Я очень люблю Миккеля, но ответная любовь пока заставляет себя ждать».
Однако больше всего оба конечно же пекутся об «Элизабет», у которой теперь есть собственный новенький ангар. «Он заботится о самолете, как о ребенке», — отмечает Начальник. Ежедневный уход — обязанность лейтенанта. А вот полярник предается горделивым мечтам о будущем.
В конце ноября Руал Амундсен покидает Модхейм. Сначала он отправляется на север, к мысу Барроу. Находит там почтмейстера и нужное санное снаряжение, чтобы продолжить путь. 1 декабря он записывает в дневнике, что скоро «выезжает в Диринг на упряжке Магидса». Всего через неделю он уже в торговой фактории: «Я остановился в фактории Магидсов, которой сейчас управляет м-р Генри».
Много позже в одном из своих коротких писем Бесс Магидс утверждала, что несколько раз встречала Руала Амундсена в Диринге. Собственный его дневник свидетельствует, что на этот раз ему пришлось довольствоваться обществом управляющего-мужчины. Так или иначе, через три дня полярник из фактории уезжает. Его снова обеспечили собаками и снаряжением семейства Магидс. Но теперь его, кажется, влечет другая женщина.
Руал Амундсен берет курс на Ном. В автобиографии он описывает этот санный переход как самый трудный из всех, какие ему довелось совершить. Добравшись до поселка старателей в годовщину покорения Южного полюса, 14 декабря, он сухо сообщает Леону: «Поездка была довольно утомительная, но сердце мое справилось хорошо».
Обосновывая необходимость этого стомильного перехода, полярник говорит, что хотел узнать новости о «Мод», сверить часы и «подсобрать материалов для новой книги». Что-то подсказывало ему, что пятнадцатидвадцатичасовой перелет, при всей его сенсационности, недостаточно богатый материал для книги. И вообще, санный поход — обязательная принадлежность повести о полярном путешествии. Да и тяга к цивилизации была сильна. «Теперь тут есть жизнь», — писал он в Модхейме, но временами Руала Амундсена с его непоседливым, беспокойным характером наверняка одолевала скука.