Аметистовый кошмар

– Надеюсь, что не я, – Фларий прибавил тише. – Эниадон любил общаться с чернью, кто знает, какими болезнями кишат их кварталы. А вы, впрочем, всегда были с ним близки.

– Возможно, – ответил Сиар. – Но помните, что даже в случае схожей агонии, я всегда найду способ разобраться со своими проблемами. А теперь, милый друг, я думаю, что нам с вами пора. – И т’Эр Поэль указал Фларию рукой на уходящих в собор гостей.

Тот кивнул и, опустив голову, отправился в собор. Сиар же в последний раз взглянул на огонь и молча двинулся за Ганимедием.

Спустя некоторое время король и свита были доставлены в замок, где тут же был устроен прощальный пир по Эниадону. Однако царившая там атмосфера лицемерия и пошлости заставила Сиара покинуть пиршество одним из первых. И вот когда он спускался по одной из лестниц в свои покои, его чуть не сбил, мчавшийся на всех парах Лорис. Увидев своего начальника, т’Эр Райтер улыбнулся, словно бы у него только что родился сын.

– Что, одна из служанок родила тебе ребёнка? – так и спросил т’Эр Поэль, с недоумением смотря на довольное лицо Лориса.

– Упаси Эйденгард, я ещё слишком молод для этого! – отрывисто, переводя дыхание, ответил рыцарь. – Пришли известия из Поэля, произошло очередное нападение. Жертвой стал местный лесоруб, но на этот раз тот псих напал на него и изрядно покусал. Теперь бедолага лежит в лихорадке.

– И что хорошего я должен найти в этом?

– А то, что его можно детально допросить, Вы сами хотели этим заняться.

Да, действительно, Сиар хотел разобраться в этом деле лично, потому что даже полуживой Эниадон обратил внимание на эти происшествия. А приехав и лично допросив лесоруба, он смог бы найти безумца и сам разобраться в том, что привлекло внимание умирающего епископа.

– Где же сейчас этот малый? – спросил герцог.

– В деревне что у Ведьминого Холма, господин.

– Ворожеи? Что ж, прикажи седлать лошадей – мы поедем с тобой вдвоём, а впереди себя пусти гонца, чтобы возле каждой придорожной крепости для нас готовили свежих лошадей. К утру мы должны быть на месте.

Лорис отсалютовал и побежал вниз, сделав самое серьёзное выражение лица в своей жизни. Сиар же несколько секунд простоял, слушая доносящиеся из гостиного зала шум, гам, пение и музыку. От этого он понял, что остался во дворце совсем один и с такими грустными мыслями, прибавив шаг, отправился к конюшням.

II

Она вновь медленно проплывала над хорошо знакомым тёмно-фиолетовым песком. Её ноги по-прежнему не касались земли, впрочем, они и вовсе отсутствовали в этой фантазии, как и всё её тело. Она была лишь некоей субстанцией, проплывавшей по этому миру грёз. Вокруг неё не было ни души, а лишь пустыня, наполненная аметистовой пылью. На горизонте были видны лишь барханы этого песка, хотя ветра она не чувствовала, но была уверена, что здесь он бывает очень и очень сильным.

Она видела это место не раз. Этот кошмар, впрочем, без явных на то признаков ужаса, посещал её последние месяцы. Стабильно. Каждую ночь. Трудно было осознать, дар ли это, или проклятие, но сон повторялся изо дня в день, начинаясь с того, что её призрачная материя неслась в бесконечную даль этой безжизненной пустыни, а заканчивался внезапной остановкой посреди пустоши.

Но сегодня всё пошло по-другому, это, безусловно, застигло её врасплох. Конечно же, сон начался точно также как и всегда – она мчалась, преодолевая целые сотни шагов за считаные мгновения, но потом она заметила грозу в небе. Небо в этом сне тоже было фиолетовым, сплошь окутанное бесконечной пеленой облаков, природу которых она объясняла себе поднятыми ввысь частицами этого проклятого аметистового песка. Во всяком случае, так ей казалось до сегодняшнего дня.

Однако гроза ярко красного цвета пробила отверстие в облаках, на миг, обнажив огненно-рыжее светило (во всяком случае, таково было её предположение). Хоть в этом сне она и была нематериальна, но на мгновение ей всё же пришлось зажмурить глаза. До этих самых пор ей казалось, что они у неё отсутствовали, но яркий ослепляющий свет заставил её переосмыслить их наличие.

Но это было не единственное новшество во сне. Она вдруг остановилась, не проделав и части своего еженощного маршрута. Конечно же, она испугалась, пускай сам по себе этот фантазийный мир и не был знаком, но и покидать просто так она его не хотела, ведь он стал за это время ей чуть ли не вторым домом. Вторым миром.

Впервые за несколько месяцев она начала различать звуки. Сначала они походили на некое кряхтение, и сквозь сон она подумала, что это кто-то шуршит над спящей ней. Однако природа звуков с каждым мгновением становилась всё более и более явной, как будто бы кто-то действительно приближался к её спине. Во сне она не могла оглядываться, однако приложив некую силу воли, она сумела развернуться, обнаружив, что окружающий её мир словно бы развернулся вместе с ней. Барханы и ярко-рыжий кусочек неба не переместились, впрочем, она не стала сильно заострять на этом внимание.