Алый Рубин. Любовь через все времена.

– Есть классный фильм с Натали Портман. Я раздобуду для нас DVD… Гвен, пожалуйста, пообещай мне, что ты сегодня же поговоришь с мамой.

– Обещаю. Прямо сегодня вечером.

– А где Шарлотта? – Синтия Дейл высунула голову из-за дерева. – Я хотела списать у неё сочинение по Шекспиру. В смысле, я имею ввиду, хотела почерпнуть парочку идей.

– Шарлотта заболела, – ответила я.

– А что у нее?

– Ну… м-м-м…

– Понос, – сказала Лесли. – Жуткий понос. Не слазит с унитаза.

– Тьфу, без подробностей, пожалуйста, – отреагировала Синтия. – Можно в таком случае взглянуть на ваши сочинения?

– Мы их тоже пока не дописали, – объяснила Лесли. – Мы хотим ещё посмотреть «Влюблённого Шекспира» на DVD.

– Ты можешь взять моё сочинение, – глубоким басом встрял в разговор Гордон Гельдерман. Его голова показалась с другой стороны дерева. – Всё скачано тип-топ с Википедии.

– В Википедию я могу и сама залезть, – ответила Синтия.

Прозвенел звонок.

– Двойной урок английского, – простонал Гордон. – Наказание для любого парня! А Синтия уже сейчас пускает слюни в мечтах о Принце Очарование!

– Заткнись, Гордон!

Но Гордон, как известно, никогда не затыкался.

– Я вообще не понимаю, почему вы все от него балдеете. Он же голубой!

– Бред! – возмущённо поднялась Синтия.

– И ещё какой голубой! – Гордон потащился за ней ко входу в школу. Он до второго этажа так и будет бубнить ей в уши, он умел это делать не переводя дыхания.

Лесли закатила глаза.

– Идём! – сказала она, протягивая руку, чтобы поднять меня со скамьи. – Вперёд, к Принцу Бельчонку Очарование!

На лестнице второго этажа мы нагнали Синтию и Гордона. Они всё ещё спорили о мистере Уитмене.

– Да это видно по его дурацкому кольцу-печатке, – говорил Гордон. – Такое носят только геи!

– Мой дедушка тоже всё время носил кольцо-печатку, – сказала я, хотя совершенно не собиралась вмешиваться.

– Значит, твой дедушка тоже гей, – ответил Гордон.

– Да ты просто завидуешь, – бросила ему Синтия.

– Завидую? Кому? Этому голубцу?

– Вот именно. Завидуешь. Потому что мистер Уитмен – самый красивый, мужественный и умный гетеросексуальный мужчина, который только есть на свете. И потому что рядом с ним ты просто глупый, жалкий маленький мальчик!

– Сердечное спасибо за комплимент, – сказал мистер Уитмен. Он неслышно подошёл к нам сзади – в руках пачка тетрадей, сам, как всегда, хорош собой (хоть и похож, как обычно, на бельчонка).

Синтия покраснела как рак. Мне стало жутко жаль её.

Гордон злорадно ухмыльнулся.

– А ты, мой дорогой Гордон, должен, по-видимому, немного изучить вопрос о кольцах-печатках и их носителях, – продолжал мистер Уитмен. – К следующей неделе я жду от тебя небольшое сочинение на эту тему.

Теперь покраснел и Гордон. Но в отличие от Синтии он не потерял дар речи.

– По английскому или по истории? – пропищал он.

– Я бы предпочёл, чтобы ты выдвинул на первый план исторический аспект, но, разумеется, предоставляю тебе полную свободу действий. Скажем, пять страниц к следующему понедельнику? – Мистер Уитмен открыл дверь в класс и ослепительно улыбнулся. – Прошу!

– Я его ненавижу, – пробормотал Гордон, пробираясь к своему месту.

Лесли утешающе похлопала его по плечу.

– Я думаю, что это основывается на взаимности.

– Пожалуйста, скажи мне, что это был сон, – просипела Синтия.

– Это был сон, – послушно сказала я. – На самом деле мистер Уитмен и не слышал, что ты его считаешь Sexiest Man Alive.

Синтия, застонав, опустилась за свою парту.

– Земля, разверзнись под моими ногами и поглоти меня!

Я села на своё место рядом с Лесли.

– Бедняга всё ещё красная как рак.

– Я думаю, она такой и останется до конца школы. Ой, как всё это было неловко!

– Может, мистер Уитмен теперь будет ставить ей лучшие оценки.

Мистер Уитмен поглядел на Шарлоттино место и сделал задумчивое лицо.

– Мистер Уитмен? Шарлотта заболела, – сказала я. – Я не знаю, позвонила ли моя тётя в секретариат…

– У неё понос, – проблеяла Синтия. Видимо, у неё была жгучая потребность быть не единственной, кто оказался в неловкой ситуации.

– У Шарлотты уважительная причина, – сказал мистер Уитмен.– Она, видимо, будет отсутствовать несколько дней. Пока всё… не нормализуется. – Он повернулся к доске и написал на ней слово «Сонет». – Кто-нибудь знает, сколько сонетов сочинил Шекспир?

– Что он имеет ввиду под «нормализуется»? – прошептала я Лесли на ухо.

– Мне не показалось, что он говорит о Шарлоттином поносе, – шепнула мне Лесли в ответ.

И мне не показалось.

– Ты его кольцо-печатку разглядела? – продолжала шептать Лесли.

– Нет, а ты?

– Там изображена звезда. С двенадцатью лучами!

– И что?

– Их двенадцать. Как у часов.

– У часов нет лучей!

Лесли закатила глаза.

– Ты не ухватываешь? Двенадцать! Часы! Время! Перемещение во времени! Спорим, что… Гвен?

– Вот дерьмо! – сказала я. У меня в животе опять всё скрутилось.

Лесли в отчаянии уставилась на меня.

– О нет!

Я тоже была в отчаянии. Раствориться в воздухе на глазах у одноклассников – это было последнее, чего я хотела. Поэтому я встала и потащилась к двери, прижимая руку к животу.