Алый феникс

Слова эти вызывали тревогу, быстро перерастающую в приступ настоящей паники. Что, если проект вообще закроют? Столько сил и времени было в него вложено! Я без пяти минут мастер пяти стихий, готовлюсь к освоению Хрустального пути… Да и вообще, как я смогу без Бао, без Джанжи, без других неписей, ставших мне настоящими друзьями. Черт возьми, да я эти три с лишним месяца отлучения от Артара с трудом вытерпел! К тому же я понимал, что это расставание временно. Но что, если этот мир перестанет существовать? Его просто выключат, сотрут, уничтожат.

Впрочем, а почему бы и нет? Это ведь просто игра…

Маверик, похоже, понял, о чем я думаю.

— Не бойся, Стас. Полное закрытие Артару не грозит. Это все еще гусыня, несущая золотые яйца. Хотя кризис, который назрел в компании, мне только на пользу. Больше шансов получить контроль над ней. И тогда судьба этого мира — в наших руках.

— Так уж и в наших?

— Преимущественно в моих, конечно. Но и в твоих тоже. В буквальном смысле.

Я взглянул на капсулятор Джанжи, который все еще вертел в руках.

— Добудь мне кровь Хтона, — улыбнулся Маверик своей фирменной улыбочкой. — И с ней мы встряхнем этот мирок так, что мало не покажется!

Глава 12. Проклятье Марракана

Мы остановились на привал в безымянном оазисе в десятке километров от Бехерета. Это и оазисом-то назвать было трудно: крохотное заросшее тростником озерцо, укрытое в тени меж трех грибовидных скал, несколько чахлых деревьев, развалины одноэтажного строения из грубо отесанного песчаника. И менгир Возврата — четырехгранная каменная стела с вертикальными рядами полустершихся рун. Тот элемент пейзажа, что в большинстве локаций Артара выглядит неизменно.

Стинг, содрав с головы свою утыканную алантской оптикой кожаную шапку с хлястиками, запрокинул лицо кверху и с наслаждением полил на него водой из бурдюка. Его механический питомец путался у него под ногами, нетерпеливо перебирая паучьими конечностями, будто тоже пытался поймать хоть каплю живительной влаги.

Этот его механический уродец всю дорогу только и делал, что создавал нам проблемы. То в песке завязнет так, что не может выбраться без посторонней помощи, то сагрит отдаленную стайку мобов, то вдруг начинает тупить, надолго останавливаясь и тряся башкой до тех пор, пока Стинг не влепит ему подзатыльник. Да и вообще, сколько я ни расспрашивал Стинга, какой прок от его пета, тот лишь отшучивался. Но относился к этому механическому недоразумению трепетно — буквально песчинки с него сдувал.

— Уф… — шумно фыркнул коротышка, отплевываясь и тряся мокрой головой. — Жаль, что Док с нами не пошел. С его Карачуном по пустыне бродить — одно удовольствие. Ходячий кондиционер.

Мы с Эдж тоже с наслаждением уселись в тени скалы. Мы все были под зельями Покрова Деваны, я еще и с Зерном отречения, так что дебаффы нас не мучили. Но само по себе блуждание под ярким палящим солнцем здорово утомляло. Я даже всерьез начал подумывать, а нет ли у артарских крафтеров чего-нибудь вроде солнцезащитных очков.

— Ты, кстати, давно его видел? — спросил я.

— Дока? Уже пару дней не совпадаем с ним по времени онлайна. Да он не очень-то и горит желанием общаться. Хорошо хоть ты его в тот раз вытянул прошвырнуться по пустыне.

— Есть у него причины для депрессии, сам понимаешь.

— Да все мы с самого начала это понимали, — взъерошив свои и без того торчащие во все стороны волосы, вздохнул Стинг. — Только ничем тут не поможешь. По-моему, зря он тянет всю эту резину.

— В каком смысле?

— В таком, что не стоило тащить Марию сюда. Да и вообще продлять ее мучения. Когда стало понятно, что вылечить ее нельзя — стоило просто позволить ей помереть спокойно.

— Скажи еще — прибить, чтобы не мучилась! — возмущенно фыркнула Эдж. — Ну и гад же ты…

Стинг с деланным равнодушием пожал плечами.

— Просто говорю как есть. Случись со мной такая херня — я бы решил все быстро. А месяцами валяться на больничной койке, корчась от боли… Разве это жизнь?

— Док просто делает для жены все, что в его силах, — проговорил я, стараясь, чтобы голос мой прозвучал спокойно.

После нашего разговора с Сергеичем у меня эта тема из головы не выходила, и сложно было воспринимать ее отстраненно. Хотя Стинг прав — помочь мы ничем не сможем ни Доку, ни Марии. Это-то и терзает больше всего, хотя вроде бы винить себя не в чем. Разве что в том, что мы сами живы-здоровы.

Стинг саркастически усмехнулся и, заметив пятнышко на окуляре своего шлема, принялся аккуратно его протирать.

— Да не ради жены он все это делает. А ради себя. Чувство вины — страшная штука. Особенно если просыпается слишком поздно.

— Давай сменим тему, пока я тебе по роже не съездил, — мрачно отозвался я.

— Ты злишься, потому что понимаешь — я прав, — хмыкнул лучник. — Но как скажешь — сменим тему. Вам не надоело впустую шляться по пустыне? Может, ну ее к черту, эту лысую девку?

— А что ты предлагаешь? — оживилась ассасинка. — Ты же сам вызвался помочь.