Альв

Впрочем, о чем-то подобном Альв начала догадываться сразу после встречи с девой-волной. Сейчас же, когда в мозаике возникли новые детали, она точно знала, что и как станет делать дальше. В ближайшем крупном городе им – Йепу и ей – оставалось лишь найти какого-нибудь книжника или знатока геральдики и путем несложных расспросов выяснить, кем была в свое время ее венценосная бабка. Имя и титул, а также приблизительное время правления известны, так что узнать, кем являлась фюрстина Анна, будет, по-видимому, несложно. А там уже и до Альв рукой подать: имя не секрет, – если, конечно, она и правит под этим именем, – титул легко угадывается, герцогиня или княгиня, и география поисков ограничена Тиролем, Австрией и Штирией. Ну, может быть, еще и Каринтию следует иметь в виду…

Альв вернулась к опушке леса и, встав в тени старых буков, посмотрела на постепенно оживающую дорогу, терпеливо ожидающий ее на обочине дормез и на прогуливающегося неподалеку Йепа. Ее мужчина был великолепен, и легенда про драуга подходила ему, как сшитое по мерке платье. Альв, разумеется, предпочитала его живым – во всех смыслах, – но образ ожившего ради мести мертвеца добавлял Йепу толику мрачного очарования, и это нравилось Альв чисто эстетически. Да и в постели возбуждало, не без этого. А еще Йеп был восхитительно великодушен, и да, похоже, он ее любил по-настоящему. Большинство поступков, которые он совершил ради нее, можно было объяснить страстью немолодого мужчины к молодой женщине. Большинство, но не все. Йеп остался с ней даже после того, как узнал о ее второй сущности.

Сама Альв относилась к этой своей темной ипостаси без излишней ажитации. Есть и есть. Ее не смущал ни облик виверны – хотя ей и было бы любопытно, находясь на пике боевой трансформации, взглянуть на себя в зеркало, – ни ее весьма далекие от человечности инстинкты. Альв принимала и это, хотя и не чувствовала потребности гордиться жестокими склонностями дракона. Однако и стыдиться того, что она порой уподобляется гнусному вампиру, не собиралась тоже. Вампиры – нежить и способны «выпить» любого, включая юных девиц и грудных младенцев. У них нет чести и нет правил. Виверны не такие. Они вообще не оборачиваются без причины, но и обернувшись, никогда не режут всех подряд и уж тем более не опускаются до такой низости, как убийство детей.

В этом смысле «вампиром» являлся как раз епископ Ансельм. Он, разумеется, не пил кровь своих жертв, да и злодеяния обычно совершал чужими руками – для этого существуют солдаты и палачи, – но разве запытать до смерти человека, виновного лишь в том, что он язычник или попросту плохой христианин, лучше того, что делают вампиры и оборотни? А ведь на руках Ансельма кровь множества «ведьм», многие из которых и ведьмами-то на самом деле не были, а если и были, то весь их грех состоял в том, что они «смущали» простодушных крестьян и горожан, излечивая их болезни и предсказывая непогоду. Черное ведовство, конечно, тоже существует, но и оно в большинстве случаев не такое уж тяжкое преступление, чтобы сжигать из-за него на костре. Сварить приворотное зелье – не то же самое, что обирать крестьян, заставляя их мерзнуть и голодать суровой зимой. Смешать яд, наслать порчу, проклясть, наконец, – во всех этих случаях жертвой становится один человек. Но что тогда можно сказать о тех, кто начинает и ведет войны всего лишь из-за клочка земли или способа обращаться к Богу?

Альв думала об этом спокойно, но она-то, похоже, не сегодня узнала ответы на все эти вопросы. Другое дело – Йеп. Конечно, он прежде всего мужчина и солдат, но, с другой стороны, мораль его мира совсем не похожа на мораль мира, в котором росла Альв. И то, что он ее принял такой, как есть, дорогого стоит. Вот что главное!

2. Лордаг, двадцать пятый день месяца белтайн 1611 года

Из Хайльбронна выехали только двадцать четвертого числа, задержавшись в городе на два дня: искали, с кем можно было бы приватно поговорить о фюрстине Анне. Ведь не ко всякому подойдешь с расспросами. Особенно если не знаешь, встречался ли в прошлом этот человек с Альв Ринхольф, и, значит, ни к кому из титулованных особ Альв обратиться не могла, да и просто так бродить по улицам было бы опрометчиво. Не ровен час, кто-нибудь из встречных узнает ее в лицо. А такое вполне могло случиться, ведь Альв еще в Гамбурге вспомнила, как посещала нимфу Лорелею на острове Верд, а до Боденского озера, между прочим, если и не рукой подать, то не так уж и далеко. Вполне могло случиться, что или она в своих путешествиях забиралась так далеко на север, или кто-нибудь из местных пересекался с ней на юге, а то и на юго-востоке, то есть в том же Тироле или Зальцбурге. Поэтому Альв по большей части сидела в гостинице, предоставив расследование Якову, или сопровождала его в карете, но выходила из нее только для того, чтобы пройти вместе с Яковом в помещение книжной лавки или в дом очередного профессора и доктора философии.