Альв

Лес начинался почти от самой городской стены, то приближаясь к дороге, то отступая от нее, но нигде не исчезая из виду. А в некоторых местах тракт и вовсе оказывался зажат в узком дефиле между деревьями и рекой. Вот в одном из таких мест, когда дормез подъехал к знакомой опушке, Альв и попросила кучера остановиться. Ничего странного или необычного в этом не было, как и в том, что дама, вышедшая из кареты, направилась прямиком в лес. Не станет же она справлять нужду у самой дороги, да еще на глазах у мужчин? Другое дело – но об этом знал только Йеп, – что она являлась счастливой обладательницей великолепно устроенного организма, успешно справлявшегося с любым количеством пищи и обычно не тревожившего Альв «по пустякам». Посетив уборную еще ранним утром, в гостинице, она могла быть спокойна за свой желудок и мочевой пузырь как минимум до позднего вечера. Так что в лес она направилась совсем не по той нужде, о которой могли подумать их с Йепом кучер и слуга. Под плащом она несла туфли, чулки и платье, предназначенные для спасенной ею ведьмы.

В позапрошлую ночь, выбравшись с так и не пришедшей в сознание Бьерг из резиденции епископа, Альв решила двигаться рекой. Виверна не только способна быстро бегать, она может также проплыть вверх по течению полторы или даже две мили с грузом на спине и не утонуть. Заплыв, впрочем, оказался не из легких даже для нее: приводить Бьерг в чувство было еще рано, но и привязанная к спине трофейными солдатскими поясами, она задачу Альв нисколько не облегчала. Тем не менее виверна доплыла до того места, где дорога на Гибелштадт подходит к паромной переправе через Майн, и довольно быстро нашла для ведьмы убежище – небольшой грот, спрятавшийся за разросшимися кустами орешника. Там она соорудила «гнездо» из еловых лап и тонких пластов дерна, которые срезала на опушке своими длинными и острыми когтями. В таком убежище, как ей было известно, достаточно тепло, чтобы не замерзнуть, ну а о том, чтобы Бьерг до времени не проснулась, Альв позаботилась, использовав тот же самый посыл, каким усыпила ведьму в епископском дворце. Однако превращать женщину в «спящую красавицу» было бы жестоко, и теперь, через сутки после побега, Бьерг пора бы уже проснуться. И, значит, самое время принести ей одежду, дать денег на дорогу, да и отпустить с Богом, как говорят добрые христиане. Знает небось, куда пойти и к кому обратиться – не пропадет! Однако, к полнейшему удивлению Альв, Бьерг на месте не оказалось. «Гнездо» было покинуто, следов борьбы не наблюдалось, зато на покрывавшем большой валун слое мха было выцарапано одно-единственное слово: «Спасибо». Кому оно предназначалось, можно было не гадать, как и о том, кто его оставил.

«Вежливая девочка, – отметила Альв, стирая послание с камня, – и сильная. Надо же, сама проснулась!.. Что ж, я сделала, что могла, и даже чуть больше, – решила она, прогуливаясь между деревьями. – Теперь ты сама себе хозяйка, Бьерг, дочь Хродгерда, и да помогут тебе боги!»

Таскать с собой одежду, подходящую простолюдинке, было бы глупо, и Альв ее попросту выбросила, но сразу вернуться к дормезу не могла. Это выглядело бы слишком подозрительно. Поэтому ей не оставалось ничего другого, как просто погулять по весеннему лесу, подышать свежим воздухом и подумать о том, о чем, хочешь или нет, но подумать необходимо.

Возможно, знай Альв наверняка, кто она такая, как и где жила до своего путешествия «на ту сторону» – и что стало причиной этого путешествия, – она и задумываться бы не стала о многих и многих вещах, о которых в нынешних обстоятельствах не думать просто не могла. Не то чтобы ее так уж смущала собственная двойственная природа. Ну что тут поделаешь, коли уродился оборотнем? И тем не менее целостность картины мира, в котором гармонично – а по ощущениям так все и обстояло – сосуществовали в одном и том же теле оборотень-виверна и некая «ее светлость» Альв Ринхольф, вызывала у нее вполне понятные сомнения. Не то чтобы знатные дворяне не могли одновременно являться еще кем-нибудь из тех, о ком не принято говорить на ночь глядя, оборотнями, например, или даже вампирами: такое, насколько помнилось Альв, случалось достаточно часто. Впрочем, имен этих людей – или, лучше сказать, нелюдей – она по-прежнему не помнила. Другое дело, что ни Длинная Унн, ни братья Обермайстеры о виверне, похоже, ничего не знали. Во всяком случае, никак не связывали факт оборотничества с самой Альв.

Они склоняли голову перед герцогиней Ринхольф, ну или перед княгиней Ринхольф, хотя, возможно, Ринхольф – это всего лишь патроним и титул Альв, как и ее официальное имя, звучат совсем иначе. В любом случае эта неизвестная особа была и сама по себе кем-то наделенным такой силой и облеченным такой властью, что о ней знали и за пределами Штирии. Кем-то, кто был знаком с духами, ведьмами и оборотнями и кто мог навестить при случае Лорелею – гордую хозяйку «золота Рейна». И власть эта, судя по некоторым признакам, пугала людей и нелюдей никак не меньше, чем когти виверны.