Альв

«Какое растение цветет в апреле?» – Но уже задавая этот вопрос, Яков вспомнил, о чем идет речь.

Когда он был маленьким мальчиком, старый Куно – колдун, живший неподалеку от замка Бадвин, показал им с Блетандом растение с мелкими, но многочисленными темно-пурпурными цветами. Вообще-то никто из Ицштедов цветами и травами не интересовался. Не мужское это дело, тем более не рыцарское. Но, как выяснилось, пару-другую растений знать им полагалось.

– …Это лютоцвет, – объяснил тогда Куно. – Еще его называют черным дербенником, но обычный дербенник цветет в лунаса[56], а этот – в айберан. Да и цветы у него темнее, и запах другой…

«Сладкая горечь лютоцвета!»

– Это черный дербенник, – сказал Яков вслух, – и значит, они знают, кто ты такая.

Что ж, лучшего места для засады на оборотня и придумать нельзя. В любое другое время года и в любом другом месте охотникам на оборотней понадобился бы порошок, приготовленный из высушенных на солнце корней, стеблей и цветов растения. Но сейчас, в апреле, дербенник цвел, а запах цветущего лютоцвета куда могущественнее высушенного.

– Черный дербенник? – переспросила Альв.

Она хмурилась, пытаясь, по-видимому, вспомнить, что это такое, но, похоже, на этот раз, как и во многих других случаях, память ей изменила.

– Его еще называют лютоцветом, – напомнил Яков, но и это не помогло. Женщина явно вспомнила запах, который вызвал у нее тревогу, переходящую в страх, но это и все. Запах, ассоциация, настроение, но никак не факты.

– Альв, ты не сможешь обернуться, даже если захочешь! – тяжело вздохнул он. – Так что разбираться с ними придется мне.

Он открыл дверцу и спрыгнул на землю.

– Я граф Якоб Ицштед, – представился он и сразу же задал вопрос: – Кто вы такие и по какому праву мешаете проезду?

Некоторые всадники уже спешились – четыре высокие светловолосые женщины и двое богатырского сложения мужчин, – остальные трое все еще не покидали седел. Одеты незнакомцы были небедно, да и вооружены неплохо. Можно даже сказать, хорошо, хотя и странно: у мужчин шпаги, больше похожие на мечи, а у женщин – глефы, ну или что-то сильно на них похожее: относительно короткое древко и длинное изогнутое лезвие, которым можно не только колоть, но и рубить.

«Странный выбор!»

– Уйди, драуг! Мы пришли не за тобой! – сказала одна из женщин – пшеничная блондинка с фигурой богини Гевьон[57].

– Я спросил! – Когда он хотел, Яков мог показать, кто в доме хозяин, продемонстрировал эту свою способность и сейчас.

– Думаешь, мертвого нельзя убить? – спросила женщина с нехорошей улыбкой, появившейся на ее красивых полных губах.

– Убить можно даже бога, – усмехнулся в ответ Яков. – А вот напугать…

– Что ж, выбор был за тобой, – кивнула женщина, ловко перехватывая глефу так, чтобы легче было атаковать. – Я – Вибк, и мы – сестры Гендуль[58], паладины света.

Прозвучало вычурно, да и выглядело несколько театрально.

– А парни, стало быть, братья? – Якову не хотелось начинать первым, да и любопытно было узнать подробности. Что за сестры Гендуль и почему паладины, хотя все они женщины? И что за причина привела их сегодня на эту дорогу?

– Тебе, драуг, хватит и нас, а мужчины… – Вибк вопрос поняла, поняла и скрытую иронию Якова. – Ну ты же понимаешь, мертвый, что кто-то должен заниматься «мужскими делами».

В голосе Вибк прозвучало неприкрытое презрение. Так мог бы сказать офицер-мужчина о своей «военно-полевой жене». Однако мужчины, как пешие, так и конные, на слова женщины никак не отреагировали.

«Дрессированные», – отметил про себя Яков.

– Значит, валькирии… – сказал он вслух, оценивающе «раздевая» взглядом фигуристую собеседницу. – Все может быть. И на кого объявлена охота?

– На ту, кто не пожелала выйти из кареты.

Что ж, сказано слишком мало и одновременно слишком много. Однако вполне достаточно, чтобы понять – без крови не разойтись.

– В карете находится моя женщина, и я не думаю, что нам стоит убивать друг друга, даже толком не объяснившись. Итак, я спросил: на кого объявлена охота и почему?

– Альв Ринхольф, княгиня Горицкая[59], – валькирии, как видно, надоело препираться с Яковом, и она перешла к делу, – выйди к нам и умри с честью!

«Вот так так! Княгиня Горицкая?.. Ну, я примерно так и думал, что герцогиня или княгиня».

Яков уже был готов начать стрелять, он и за рукоять револьвера успел взяться, но в игру неожиданно вступила сама Альв.

– Значит, Вибк! Война? – крикнула она, выходя из кареты. – Ну надо же! Зигги натравила на меня своих шавок! А где же сама Первая Среди Равных Сигрун Гундберн?

«Вот же упрямая женщина, – возмутился Яков. – Я же сказал – сиди в карете и не высовывайся! А теперь придется следить, как бы тебя саму не подстрелить!»

Впрочем, похоже, эта Вибк раздражала не одного только Якова. Альв ее слова прямо-таки вывели из себя.