Альма. Ветер крепчает

– Что вы говорите, господин хирург, – произносит капитан елейным голосом. – Продолжайте, не останавливайтесь. Ваши объяснения меня завораживают…

– В Сен-Луи вы могли бы найти невольников. Но на Горе…

– Хотите сказать, к Горе причаливать не нужно?

– Гарнизон форта вам обрадуется. Им ведь скучно. Но в деловом отношении… Позволю себе высказать мнение…

– Как же я без вашего мнения, Паларди! Расскажите-ка мне ещё про Африку и как здесь ведут торговлю.

Хирург поправляет шляпу. Он якобы скромничает, не замечая в голосе капитана иронии. Рядом кадет Морель тщетно подаёт ему знаки.

– Я, конечно, в этом не эксперт, – продолжает Паларди, – но очень рад, если смогу быть вам полезен.

– Полезен? Да вы не просто полезны, вы прямо-таки спасаете меня, Паларди! Так значит, я промахнулся на пятьдесят с лишним лье? Вы слышали? Морель! Вожеланд! Абсалон! Последний пьянчуга и то стреляет точнее. Ах боже ты мой, мы забрали южнее на сотню миль с гаком! Ни на что я не гожусь, булинь мне на шею!

Гардель бьёт себя в грудь, как скверный трагик. И призывает всех в свидетели:

– Салага! Вот так капитана навязали вам, господа!

Происходящее начинает беспокоить Паларди. Капитан подходит к нему.

– Скажите, господин хирург…

– Да?

– Если мне вдруг придёт в голову…

– Д-да?

– …придёт в голову аккуратно вспороть вам живот и провести операцию, скажем, на селезёнке или печени ножницами для парусины и если я проделаю это прямо сейчас, на палубе, на глазах у всех, а потом зашью вас леской…

Паларди нервно сглатывает.

– П-простите?

– …вы будете довольны? – заканчивает Гардель.

– Я… думаю, этим лучше заняться…

– Хирургу?

– Да.

– Верно. Вы правы.

Капитан делает вид, что уходит, но вдруг замирает и возвращается.

– А вы сами?

– Я?

– Вы, Паларди, капитан этого судна?

Он хватает врача за ухо так, что едва не приподнимает.

– Нет? – продолжает он, не повышая голоса.

– Нет…

– Так зачем пытаетесь учить меня моему ремеслу? Как вы могли подумать, будто я сам не знаю, куда держу курс?

Ноги Паларди отрываются от земли. Он тихо стонет.

– Я ни на миг не думал заходить в Сен-Луи, – говорит капитан, – потому что знаю: сейчас в этой части побережья искать нечего. Что до Горе… Там должны стоять три корабля из Ла-Рошели, это не считая нантских и онфлёрских, и все они грызутся из-за пары чахлых невольников и пожелтелых бивней.

Капитан наконец выпускает ухо хирурга. Затем разворачивается и обращается к экипажу:

– Если кто-то ещё считает, что мы уже прибыли, пускай поднимет руку!

Он обводит взглядом каждого по очереди.

– Вы думали, всё закончилось, но всё едва начинается. До форта Элмина ещё десять дней пути. Запомните хорошенько. До этого времени никто не ступит на землю. Торговать мы начнём там. И скупим всё, что найдём. А потом пойдём вниз по побережью, до самого короля Конго, если нужно. И дальше! До тех пор пока между бортов найдётся место хотя бы для младенца, пока под палубой хватает воздуха на лишний вздох. Вам понятно?

Матросы на вантах вцепились в пеньковые снасти, чтобы не упасть. Кажется, экипаж всё понял.

– Через десять дней судно должно быть готово. До сих пор некоторым из вас удавалось отсиживаться, но теперь я их выкурю из нор, каждого. Они будут работать, пока не упадут на моих глазах замертво. И пусть лучше падают сейчас, чем когда на борту будет пять сотен невольников. Эти два месяца вы прожили в раю. Так готовьтесь к преисподней!

Авель Простак дрожит, привалившись к грот-мачте. Он уверен: Гардель говорил про него.

– Где Тавель? Где бондарь? – кричит капитан.

– Он болен, – робко подаёт голос хирург, потирая ухо.

– Болен?

– Он восстанавливает силы в шлюпке, – прибавляет Паларди, показывая на прочно закреплённую над палубой лодку.

– Паларди, вы у нас врач. Если завтра вечером Тавель не будет на ногах, я высажу вас обоих на Биссагоских островах. Там чудесные пляжи и змеи в десять футов длиной. Ясно вам?

– Да, капитан… – шепчет Паларди.

– Ну а Пуссен? Чем там занят Пуссен?

– Я здесь, – откликается плотник, высунув голову из люка.

– Что у нас с загородкой?

– Дерева на всё не хватит, как я и предупреждал, но три четверти уже можно ставить.

– Сколько вам надо людей?

– Восемь.

– А времени?

– Пять дней, чтобы всё собрать.

– За древесиной отправитесь на Золотом Берегу, когда дойдём до Элмины или Кейп-Коста. Пока ставьте то что есть. Даю вам четырёх человек и три дня.

– Пять. Я просил пять дней. И восемь человек.

– Раз жалуетесь, будет всего два.

– Почему?

– Потому что мне так хочется. А если не успеете в срок, составите компанию господам Паларди и Тавелю на островах, кормить комаров и мамб.

Гардель разворачивается и кричит:

– Держать на юго-юго-запад! Полный бакштаг! Всем за работу! А тем, кто жалуется, – кнута.

Он удаляется. Весь экипаж приходит в движение. К плотнику направляются несколько матросов.

– Спускайтесь и ждите меня на нижней палубе, – спокойно говорит им Пуссен, – мне осталось уладить одно дельце.

Он провожает взглядом хирурга, который забирается по переходному мостику в шлюпку. И идёт следом.

Там, под просмолённым льняным навесом, головой на мешке с соломой лежит бондарь Тавель.