Аллигат

Замысел мужчины стал настолько ясен, что у Ольги потемнело в глазах от негодования. Джекоб собрался сжечь дом вместе с ней. Будет найден обгорелый женский труп без видимых следов насилия и его примут за тело миссис Фармер. Значит, никто не станет копаться в этом деле и искать возможного убийцу, списав смерть женщины на несчастный случай.

Почему понадобилась свеча, ответ напросился сам. Загорись дом днём, возможно, потушить пожар удалось бы быстро, а значит, появилась бы вероятность найти задохнувшуюся в дыму Ольгу, а то и вовсе её спасти. Сколько времени будет прогорать свеча? Судя по её толщине, до ночи. Потом вспыхнет ветошь…

Врёшь, сволочь! — замычала Ольга, мотая головой. Отчаяние и неожиданная злость вызвали всплеск адреналина в крови.

Она извернулась и сильно забила ногами в дверь. Ботинки хоть и смягчали силу ударов, но разбивали ступню. Тонкая подошва грозила в скором времени отвалиться.

Не хватало дыхания — мешал кляп; край удлинённого корсета впивался в бёдра; боль в пятках возрастала с каждым ударом.

Это не больнее того, когда на тебе загорится одежда, — мысленно изводила себя Ольга. — Огонь будет жадно пожирать твою плоть. Твоего крика отчаяния и боли никто не услышит. Никто не спасёт тебя. Рядом с тобой нет никого, на кого можно положиться, рассчитывать на помощь или дружеское участие, на поддержку. Одна… И в этом мире ты тоже одна.

Мозг устал от лихорадочного поиска другого варианта спасения — его не было.

Успокойся, соберись и подумай, — приказала себе Ольга, взяв передышку.

Сердце забилось тише, дыхание выровнялось. Нахлынувшая паника отступила; мысли прояснились.

«Виконтесса» сменила беспорядочный ритм ударов на синхронный. Выдыхая на счёте три, обрушивала на полотно двери яростные стремительные удары. Вслушивалась в усилившееся звяканье тяжело поддающейся взлому задвижки.

Ольга уже не чувствовала боли, мучительно отдающей в спину, бьющую молотом в виски, возрастающую с каждым ударом, с каждым новым вдохом и стоном.

Наконец, дверь с оглушительным треском распахнулась. Ударившись о стену, отскочила и больно ударила по ногам, лишившимся опоры и рухнувшим в пустоту. Ольга застонала. Затихла и обессилено закрыла глаза, тут же их открывая.

Не спать! — спохватилась она, отгоняя подступающее забытьё и поворачивая голову к пламени. Пристально посмотрела на свечу и то, что её окружает. Одно неверное движение и в считанные секунды пропитанные керосином тряпки займутся огнём.

Пан или пропал!

С отрывистым отчаянным всхлипом Ольга закатилась на свечу, опрокидывая и подминая её под себя, не чувствуя давления через корсет. Уткнувшись носом в тряпки, замерла: неужели всё?

Часы показывали без четверти пять, а казалось, что прошли сутки.

На улице светило предзакатное солнце. С прежним постоянством под обмякшим телом «виконтессы» вибрировал пол.

Добравшись до ещё тёплой плиты, Ольга с трудом села и принялась перетирать верёвку о выступающую кромку литого основания.

Как в кино, — нахмурилась она, спеша избавиться от пут, травмируя кожу запястий и не обращая внимания на боль.

С опаской поглядывала на дверь. Так и виделось, что войдёт Джекоб и завершит начатое, отправив её следом за миссис Фармер.

Прошло сорок минут, а дело почти не сдвинулось с мёртвой точки. Верёвка неохотно поддавалась трению. Толстая зубчатая кромка плиты была недостаточно острой, а приложенные к ней усилия слабыми. Тело затекло; вонзившаяся в шею ручка топки причиняла неудобство и кололась. Кляп разбух от слюны, и казалось, что занемевшие губы лопнули. Под врезавшейся в запястья верёвкой огнём горели ссадины. К ним добавлялись новые.

Ольга, игнорируя боль, продолжала лихорадочно перетирать верёвку…

Она, вконец измочаленная, ослабла и, натянутая до предела, разорвалась.

Свобода! — ликовала Ольга, торопливо освобождаясь от пут и кляпа.

Прокашливаясь и мотая головой, широко открывала рот и давилась воздухом. Грудь распирало от удушья, а из глаз сыпались размытые слезами оранжевые искры.

Не глядя на ссадины и синяки, «виконтесса» растирала шею, ноги, руки.

Придя в себя окончательно, она тяжело поднялась. Согнувшись в три погибели, на дрожащих заплетающихся ногах побрела в коридор.

Хотелось по-быстрому собраться и уйти из «гостеприимного» дома. Куда? Пока не знала.

По-быстрому вряд ли получится, — засомневалась Ольга.

Взгляд остановился на небольшом пятне крови на полу. Отплёвываясь от подступившей тошноты и головокружения, она вернулась в кухню и подняла одну из тряпок.

Охая от прострела в пояснице, бросила её на пятно и поплелась в санузел.

Глянула на себя в мутное зеркало: вид ещё тот — воспалённые от слёз глаза, распухшие губы. На щеках красные пятна от пальцев душегуба.

Пригладив и стянув в узел спутавшиеся волосы, наспех умылась. Ледяная вода принесла облегчение. Ольга осмотрела ссадины и синяки на запястьях. Смазать бы их оливковым маслом.