All Flesh is Grass

— Понимаешь,  — продолжал он,  — иногда бывает и так, что новая идея возникает мгновенно. Ни с того ни с сего. Словно бы на пустом месте. Ее никак не свяжешь с тем, что ты делал раньше, или читал, или слышал  — ничего подобного! Но, наверно, если копнуть поглубже, можно докопаться до ее корней и проследить, откуда что взялось, только мало кто из нас обучен вот так докапываться.

But the point is that most ideas are no more than a germ, a tiny starting point. An idea may be good and valid, but it will take some nursing. It has to be developed. You must think about it and turn it around and around and look at it from every angle and weigh it and consider it before you can mould it into something useful.

А главное, новая идея  — это почти всегда только зернышко, отправной пункт. Может, она и хорошая, и ценная, но ее еще надо вынянчить. Надо ее развить. Обмозговать, повертеть и так и эдак, оглядеть со всех сторон, помучиться с нею, все сообразить и взвесить  — и только тогда вылепишь из нее что-то полезное.

“But this wasn't the way with these ideas that I got. They sprang forth full and round and completely developed. I didn't have to do any thinking about them. They just popped into my mind and I didn't need to do another thing about them. There they were, all ready for one's use. I'd wake up in the morning and I'd have a new idea, a new mass of knowledge in my brain. I'd go for a walk and come back with another. They came in bunches, as if someone had sown a crop of them inside my brain and they had lain there for a while and then begun to sprout.”

А с нынешними моими находками не так. Они выскакивают неизвестно откуда совсем готовенькие. Мне нечего додумывать. Хлоп  — и все уже в голове, законченное, отшлифованное, заботиться больше не о чем. Бери и пользуйся. Просыпаюсь утром  — а к моим услугам новое открытие, я знаю массу такого, о чем прежде и понятия не имел. Выйду пройтись, возвращаюсь  — а в голове еще открытие. Они рождаются пачками. Сразу эдакий букет, будто кто посеял их у меня в мозгу, они полежали там немножко, созрели  — и вот прорастают.

“The gadgets?” I said.

He looked at me curiously. “Yes, “the gadgets. What do you know about them?”

“Nothing,” I told him. “I just knew that when the bottom fell out of the farm machinery business you started making gadgets. I don't know what kind of gadgets.”

— И все это разные механические поделки?  — спросил я.

Шервуд посмотрел на меня с любопытством:

— Вот именно, поделки. А что ты про них знаешь?

— Ничего. Знаю только, что, когда с сельскохозяйственными машинами стало худо, вы начали выпускать всякую техническую мелочь. А что именно  — не слыхал.

He didn't tell me what kind of gadgets. He went on talking about those strange ideas.

“I didn't realize at first what was happening. Then, as the ideas came piling in on me, I knew there was something strange about it. I knew that it was unlikely that I'd think of any one of them, let alone the many that I had. More than likely I'd never have thought of them at all, for I have no imagination and I am not inventive.

Но он мне этого не объяснил. Он продолжал рассуждать о своих странных озарениях:

— Сначала я не понимал, что происходит. А потом открытия посыпались, как из мешка, и стало ясно: что-то тут не так. Маловероятно, чтобы я сам додумался хоть до одной такой новинки, а тут сразу целый фонтан. Скорее всего я вообще никогда бы ничего не придумал, у меня от природы нет воображения и никакой я не изобретатель.

I tried to tell myself that it was just barely possible I might have thought of two or three of them, but even that would have been most unlikely. But of more than two or three of them I knew I was not capable. I was forced, finally, to admit that I had been the recipient of some sort of outside help.”

Ну, ладно, допустим, идейки две-три я еще мог бы родить, да и то вряд ли. А уж на большее меня нипочем бы не хватило. Словом, хочешь не хочешь, а пришлось себе сознаться, что мне помогает кто-то извне.

“What kind of outside help?”

“I don't know,” he said. “Even now I don't.”

“But it didn't stop you from using these ideas.”

— Как же так? Кто?

— Не знаю. И по сей день не знаю.

— А идеями этими вы все-таки пользуетесь,  — заметил я.

“I am a practical man,” he said. “Intensely practical. I suppose some people might even say hard-headed. But consider this: the business was gone. Not my business, mind you, but the family business, the business my grandfather had started and my father had handed on to me. It wasn't my business; it was a business I held in trust. There is a great distinction. You could see a business you had built yourself go gurgling down the drain and still stand the blow of it, telling yourself that you had been successful once and you could start over and be successful once again. But it's different with a family business.