Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— Нашли кому давать инструмент! — проворчал Ахмед, слезая с коня. — Ладно, перебьемся без дутара.

Разбойники забегали по пещере, исполняя приказ правой руки предводителя. Сам предводитель сполз с коня, доковылял до «трона» и в задумчивой позе развалился на нем. Махсум был не в духе, и никто не решался его беспокоить. На его угрюмом лице словно было написано: «Не беспокоить! Опасно для жизни!» И все обходили его стороной, даже Ахмед долго не решался приблизиться к своему шефу, но когда мулы были готовы, и мешок с камнями и толикой золотых динаров уже привязали к спине одного из них, Ахмед все-таки решился подойти.

— Шеф?

— Чего тебе, Ахмед? — не отрывая взгляда от кончиков собственных сапог, вяло спросил Махсум.

— Шеф, мулы готовы.

— Ну?

— Я говорю: мулы готовы — пора ехать.

— И?

— Вы разве не поедете?

— Зачем?

— Как зачем? А Касым?

— Ахмед, ты такой нудный иногда бываешь, — Махсум нехотя сполз с «трона» и поплелся к коню. — Поехали, только я тебя честно предупредил.

— Значит, вы это серьезно? А я решил, что это просто… Как это вы говорили? Бзднительность?

— Ахмед, я тебя умоляю, кончай уже всякие глупости запоминать! — Махсум бросил на телохранителя не очень приветливый взгляд исподлобья. — Скоро уже совсем говорить по-человечески разучишься.

— Но я думал, так круче!

— Опять ты думаешь, — устало покачал головой Махсум. — Ну, не получается у тебя, а ты все равно пытаешься.

— Я…

— Едем! — Махсум взобрался на коня, развернул его и направил к ущелью. Ахмед заторопился следом; за Ахмедом потянулась группа поддержки в лице Азиза и Саида.

— Шеф!

— Чего тебе?

— Может, тогда не поедем? — засомневался Ахмед.

— Ну уж теперь дудки! Я тебе докажу, что это плохо кончится. Я вам всем докажу! — состряпал злорадную физиономию Махсум.

— А может, не надо? — сжавшись в седле, заскулил Ахмед. Он наконец осознал, что главарь вовсе не шутит, и оттого Ахмеду стало совсем уж не по себе.

— Надо, Ахмед, надо! Кто бы знал, как мне все это надоело… И, главное, не вздумай спросить: «что?»

— И в мыслях не было, шеф! — поспешно заверил его Ахмед, хотя именно так и собирался поступить.

— То-то же!..

Касым бегал из одного угла комнаты в другой. Ожидание было тягостно, сомнения еще более мучительны. Касыма прямо-таки раздирало на части от этих противоречивых сомнений. Хотелось и получить мешок золота, и чтобы разбойники от него отвязались, и предавать брата не хотелось, но как осуществить все это разом, он не имел ни малейшего представления. Мешка не будет, пока он не расскажет, не расскажет — не будет ни мешка, ни головы, а расскажет — будет мешок (возможно, будет!), но он потеряет уважение людей (которого, впрочем, у него никогда и не было по большому счету). Хотя с золотом можно переехать в другой город, где его никто не знает, а вот без головы этого уж точно не сделаешь. А если соврать, указать этому противному Ахмеду не на Али-бабу, а на кого-нибудь другого? Хорошо, если разбойники разбираться не станут и сразу сделают свое любимое «вжик», а если проверят?.. Нет, выхода всего два: либо рассказать все как есть, либо бежать, бежать, куда глаза глядят! А если к Али-бабе? Говорят, повинную голову сабля не сечет, а вдруг это лишь разговоры?.. Нет, нужно бежать к Али-бабе! Предупредить его обо всем и будь что будет!

Касым, собравшись с духом, понесся к калитке, распахнул ее и… уперся носом в морду удивленного коня, загородившего собой весь проем калитки. Касым медленно поднял голову, встретился глазами со смешливо-презрительным взглядом Ахмеда и отступил обратно во двор.

— Куда это собрался наш дорогой Касым? — прищурился Ахмед, ловко спрыгнул с коня и направился к калитке.

— Я это… услышал вас… хотел посмотреть, встретить… вот! — промямлил Касым, отступая все дальше вглубь двора.

— Вот ты нас и встретил! — потер руки Ахмед. — Эй, там! — крикнул он, обернувшись назад. — Заводите мулов!

Двое разбойников спешились и, ведя в поводу мулов Касыма, вошли по одному во двор. На спине второго мула Касым увидел мешок. Глаза его загорелись.

— Вот, смотри! — указал на мулов Ахмед. — Я сдержал свое слово, а теперь сдержи и ты!

— Знаешь, я… — заюлил Касым.

Ахмед нахмурился, положив ладонь на рукоятку сабли.

— Только не вздумай сказать, будто тебе опять память отшибло! Свой дом, я вижу, ты нашел, значит, память к тебе вернулась.

— Нет-нет, что вы! Я хотел… я хотел сначала посмотреть золото.

— Ты мне не доверяешь? — удрученно покачал головой Ахмед. — Мне, Ахмеду?!

— Что вы, почтеннейший Ахмед!

— И правильно делаешь! Золото любит, когда его щупают, — скривил губы разбойник. — Эй, вы, отвяжите мешок и давайте его сюда! — скомандовал он сопровождавшим его разбойникам.

Махсум, не слезая с коня, наблюдал за происходящим, напряженно вслушиваясь в беседу. Чем-то это закончится. От Касыма можно было ожидать чего угодно; от Ахмеда — тем более. Неуравновешенный Ахмед мог выйти из себя из-за малейшего пустяка, и тогда… Как же Махсуму надоела эта странная местная привычка всем без разбора, суда и следствия рубить головы!