Александр Одоевский

4 июля 1836 года Семен Богданович Броневский сообщил генерал-губернатору Западной Сибири Д. Д. Горчакову об отправлении «по высочайшему повелению государственного преступника Одоевского в Тобольск под надзором одного казака, которому выдана тысяча рублей, принадлежащих Одоевскому, для расходования их, по мере надобности, на самые необходимые издержки».

Дом и имущество отъезжавший передал поселенному на его место В. И. Штейнгелю.

В Тобольск Одоевский прибыл 16 августа, а через пять дней уже появился в Ишиме.

…Ишимский острог, называвшийся ранее Коркинской слободой, был расположен на берегу Ишима. Более шестидесяти лет назад, при императрице Екатерине II, к острогу приписали уезд и назвали его городом, хоть и домов в нем насчитывалось чуть больше ста…

Поселился Одоевский на Ярмарочной улице, в доме Филиппа Евсеевича Лузина, на берегу реки. Настроение у Александра поднялось. Ишим дал толчок его творчеству, од почувствовал это с первых дней пребывания на новом месте. Горожане отнеслисъ к поселенцу заинтересованно и доброжелательно.

Через неделю после приезда Одоевского в Ишим в дом его постучался высокий незнакомый человек. Одет он был в черный сюртук, коротко стриженные усы и бакенбарды оттеняли его бледное, осунувшееся лицо. В больших внимательных глазах таилась горечь.

— Адольф Михайлович Янушкевич! — коротко представился он. — Уроженец Польши, здесь на поселении с апреля месяца. Не так давно виделся с вашими курганскими друзьями. Они рекомендовали вас, передали со мной приветы.

Одоевский оживился.

— В Кургане много наших: Лихарев, Назимов…

— Вас обнимают и Лорер и Нарышкин.

— Очень рад видеть вас! Заходите, располагайтесь! За разговором просидели они до поздней ночи.

Нелегко сложилась судьба и у Янушкевича. Шляхтич по рождению, он покинул родной Несвиж и по окончании Винницкой гимназии стал заниматься филологией в Виленском университете. Познакомился с Адамом Мицкевичем, принял участие в революционно настроенной студенческой организации… Аресты, начавшиеся в городе, его не коснулись: тогда он уже работал в Каменец-Подольском уездном суде.

В 1829 году за границей, будучи на лечении, он снова встретился с Мицкевичем, с трудом вырвавшимся из России. Тот предложил отправиться в совместное путешествие. Италия, Швейцария… На родину Янушкевич вернулся к началу польского восстания, вступил добровольцем в один из боевых отрядов. Далее бои, тяжелая рана, плен и суд… Братья его, принявшие в восстании активное участие, бежали от преследования русских властей во Францию. Как член Комитета польских легионов, Адольф был приговорен судом к смертной казни через повешение, однако после конфирмации его сослали в Сибирь на неопределенный срок. Жил он в разных местах, теперь вот в Ишиме…

Одоевский с участием слушал гостя.

— Моя судьба сходна с вашей, — тихо сказал он. — Хоть есть и разница в наших целях, замыслах… Кстати! — тут же перевел он разговор в другое русло. — Как ваша поездка с Мицкевичем по Европе?

— Волнуется Европа. Силен в ней революционным дух. Но вспоминаю сейчас иное: Южная Франция, Авиньон, где посетил я могилу Лауры, возлюбленной Петрарки… Храню и поныне ветвь с той могилы.

Янушкевич вытащил из нагрудного кармана платок и развернул его.

— Греет сердце, как память о том времени. Хотите, подарю вам, Александр?..

— Но!.. — хотел возразить ошеломленный Одоевский. — Могу ли я принять сей бесценный подарок?

— О вас я много слышал от курганских товарищей. Сейчас сижу перед вами и радуюсь, что не ошибся. Мы делали, друг мой, одно дело: боролись против тирании, деспотизма и самодержавия, боролись за свободу… К тому же вы поэт, а к ним у меня особое отношение.

В ту же ночь Одоевский написал стихотворение, посвященное своему новому другу, «который подарил автору ветку с могилы Лауры в Авиньоне».

Так началась их дружба… Ровесник Одоевского, Янушкевич был образован, в разговорах на литературные темы деликатен, на политические — прямолинеен и решителен.

Однажды он попросил Одоевского подыскать ему подходящую квартиру, со старой пришлось съехать.

— Живи у меня! — предложил Александр. — Места хватит.

Он тут же вспомнил дом Булатова на Исаакиевской площади, светлые просторные комнаты и вздохнул: кто только не жил у него тогда!

С этого времени дом Филиппа Лузина на Ярмарочной улице стал оживленным местом. Поначалу робко, потом смелее стали приходить сюда молодые чиновники и купцы: послушать новые стихи, рассказы о дальних странах…

Иван Сергеевич аккуратно слал Александру деньги и письма, переводу сына в Ишим он был очень рад. Старый князь снова писал, как велико его желание встретиться с любимым чадом в Ишиме.

Письма его стали известны генерал-губернатору Западной Сибири Горчакову. Он вскоре запросил Петербург: «возможно ли допускать свидания родственников с поселенцами из государственных преступников».