Читаем Александр II полностью

Константин Николаевич поначалу питал чрезмерные иллюзии и явно переоценивал свое значение. Он выпустил воззвание к полякам с призывом «трудиться сообща и в мире для счастия Польши». Великий князь не знал, что тот же Ярошинский неделей раньше стрелял в графа Лидерса, но неудачно, публика в Саксонском саду помогла ему скрыться. Последовали два покушения на умеренного реформатора Велепольского, изменившего, по мнению радикалов, польскому делу и склонившемуся на сторону России.

Из дневника великого князя: «5 августа. За обедней с детьми в Лазенках. Остальной день дома. Ничего особенного. Приказал торопить дело Ржонцы (покушавшегося на жизнь маркиза Велепольского). От Саши телеграф, чтобы их вешать, а не расстреливать.

7 августа. Утром подписал смертный приговор Ярошинского. Это ужасная вещь, и я никому не желаю перечувствовать то, что у меня в сердце происходило…»

Оппозиционное шляхетство подало адрес царскому наместнику, подписанный тремястами дворян. В нем содержалось требование не только полной независимости Польши, но и возврата ее древних прав, вольностей и границ. В такой накаленной обстановке требовался любой предлог для открытого выступления.

В начале января 1863 года был объявлен рекрутский набор и взволновалась Варшава, а ночью с 10 на 11 января по всему Царству прокатились внезапные нападения на русские войска. Солдат убивали спящими.

13 января Александр Николаевич по окончании развода от лейб-гвардии Измайловского полка сам объявил войскам о мятеже.

Но вернемся чуть назад. Дело в том, что в начале бурных варшавских событий в самом пекле оказался второй сын государя – великий князь Александр. С какой целью был послан в Варшаву семнадцатилетний Сашка? Только ли навестить любимых дядю и тетю? Конечной целью его была Германия, а великому князю он вез личное письмо от государя.

Так или иначе, 26 июня он прибыл на станцию железной дороги, где его встречали великий князь Константин Николаевич с рукой на перевязи. Поодаль стояли главные начальники. В открытой коляске поехали в Бельведерский дворец.

«Конвой ехал спереди, сзади и с боков, – описывал великий князь Александр свое путешествие в письме к отцу. – Народу не было, около станции только одни евреи, они кричали „Ура!“ По улицам народу было немного и некоторые снимали шапки… Дядя очень похудел и бледен… Варшава теперь очень грустное впечатление производит. Везде войска в полном вооружении и на каждом шагу полиция… Жалко, что нельзя свободно гулять по саду без конвоя».

Известный впоследствии русский юрист (поляк по происхождению) В.Д. Спасович также был в то лето в Варшаве и поражался явлениям буйного насилия на улицах, напускного пафоса, полного господства фразеров и горлопанов, недоучившихся студентов и бешеных сумасбродов (без которых никакая революция невозможна). «Всего ужаснее, – вспоминал позднее Спасович, – была полная бесхарактерность интеллигентных классов, знати и среднего сословия, ведомых революционерами как будто бы на привязи и точно на убой…»

Итак, вначале Александр Николаевич попробовал кнут, но этого и ждали руководители восстания. Волнения переросли в настоящую войну, и к середине 1863 года охватили Царство Польское, Литву, Правобережную Украину и частично Белоруссию. Помимо лозунга национального освобождения, восстановления национальной независимости Польши, участниками двигало стремление к устранению одиозных феодальных пережитков и гнета царских чиновников. Мятежом руководил тайный комитет, державший в страхе всю страну системой террора и казнями лиц, шедших против восстания. Расчет был, конечно, не на военную силу, а на поддержку западных держав, до которой следовало продержаться.

Вождями мятежа двигало искреннее стремление к утверждению своей аристократической и католической цивилизации, по вопиющей несправедливости судьбы уступившей «варварскому народу». Они так и не поймут, что русские «хлопы» не выше и не ниже их, а просто принадлежат иной культуре, иной цивилизации, но по роковому сцеплению истории принуждены объединить разные народы в рамках империи.

Вожди требовали не только возвращения всех прав и вольностей, но и восстановления Польши в границах 1772 года, включавших Литву, Белоруссию и Правобережную Украину. Кроме того, шляхетское руководство не спешило с решением аграрного вопроса. Два этих обстоятельства предопределили судьбу восстания.

Требование пересмотра границ вызвало взрыв русского патриотизма. Ярким его выразителем явился в «Московских ведомостях» М.Н. Катков, более сдержанно писали Н.Н. Страхов и М.Е. Салтыков. «Дерзкие притязания поляков», русская кровь, проливаемая мятежниками, известия о замышляемом вмешательстве нескольких европейских держав во внутренние дела России глубоко возмутили русское общество, преисполнили его пламенным патриотическим негодованием и обеспечили правительству моральную поддержку в подавлении восстания.

Перейти на страницу:

Все книги серии Лучшие биографии

Екатерина Фурцева. Любимый министр
Екатерина Фурцева. Любимый министр

Эта книга имеет несколько странную предысторию. И Нами Микоян, и Феликс Медведев в разное время, по разным причинам обращались к этой теме, но по разным причинам их книги не были завершены и изданы.Основной корпус «Неизвестной Фурцевой» составляют материалы, предоставленные прежде всего Н. Микоян. Вторая часть книги — рассказ Ф. Медведева о знакомстве с дочерью Фурцевой, интервью-воспоминания о министре культуры СССР, которые журналист вместе со Светланой взяли у М. Магомаева, В. Ланового, В. Плучека, Б. Ефимова, фрагменты бесед Ф. Медведева с деятелями культуры, касающиеся образа Е.А.Фурцевой, а также отрывки из воспоминаний и упоминаний…В книге использованы фрагменты из воспоминаний выдающихся деятелей российской культуры, близко или не очень близко знавших нашу героиню (Г. Вишневской, М. Плисецкой, С. Михалкова, Э. Радзинского, В. Розова, Л. Зыкиной, С. Ямщикова, И. Скобцевой), но так или иначе имеющих свой взгляд на неоднозначную фигуру советской эпохи.

Нами Артемьевна Микоян , Феликс Николаевич Медведев

Биографии и Мемуары / Документальное
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?

Михаил Александрович Полятыкин бок о бок работал с Юрием Лужковым в течение 15 лет, будучи главным редактором газеты Московского правительства «Тверская, 13». Он хорошо знает как сильные, так и слабые стороны этого политика и государственного деятеля. После отставки Лужкова тон средств массовой информации и политологов, еще год назад славословящих бывшего московского мэра, резко сменился на противоположный. Но какова же настоящая правда о Лужкове? Какие интересы преобладали в его действиях — корыстные, корпоративные, семейные или же все-таки государственные? Что он действительно сделал для Москвы и чего не сделал? Что привнес Лужков с собой в российскую политику? Каков он был личной жизни? На эти и многие другие вопросы «без гнева и пристрастия», но с неизменным юмором отвечает в своей книге Михаил Полятыкин. Автор много лет собирал анекдоты о Лужкове и помещает их в приложении к книге («И тут Юрий Михайлович ахнул, или 101 анекдот про Лужкова»).

Михаил Александрович Полятыкин

Политика / Образование и наука
Владимир Высоцкий без мифов и легенд
Владимир Высоцкий без мифов и легенд

При жизни для большинства людей Владимир Высоцкий оставался легендой. Прошедшие без него три десятилетия рас­ставили все по своим местам. Высоцкий не растворился даже в мифе о самом себе, который пытались творить все кому не лень, не брезгуя никакими слухами, сплетнями, версиями о его жизни и смерти. Чем дальше отстоит от нас время Высоцкого, тем круп­нее и рельефнее высвечивается его личность, творчество, место в русской поэзии.В предлагаемой книге - самой полной биографии Высоц­кого - судьба поэта и актера раскрывается в воспоминаниях род­ных, друзей, коллег по театру и кино, на основе документальных материалов... Читатель узнает в ней только правду и ничего кроме правды. О корнях Владимира Семеновича, его родственниках и близких, любимых женщинах и детях... Много внимания уделяется окружению Высоцкого, тем, кто оказывал влияние на его жизнь…

Виктор Васильевич Бакин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии