Читаем Александр II полностью

Константин Николаевич после решения крестьянской проблемы весь обратился к польским делам, много думал о них, много толковал с приближенными. Образ жизни его и характер не переменились. Вот записи из его дневника за апрель 1862 года: «Вечером у меня в кабинете для жинки играли трио Бетховена. Прелесть, и весь вечерок очень хорошо удался». «На большом параде, когда скакал после проезда государя, лошадь на скаку ударила задней ногой в мою ногу ниже икры. Не очень больно, но стало влажно. Обильное кровотечение». «Был утром с обыкновенным докладом у Саши».

Валуев, близко узнавший его в эти дни, дает великому князю такую характеристику: «Он умен, но исполнен странных противоречий, имеет опыт в делах и порою изумительно незрел, обнимает быстро, понимает тонко, а в некоторых вопросах почти детски наивен». По мнению Валуева и немалой части царедворцев, Константин Николаевич сознательно стремился занять пост в Варшаве, дабы обрести наконец самостоятельное положение, избавиться от роли «второго номера», постоянно выглядывающего из-под руки Первого. В этом его поддерживала жена Александра Иосифовна, энергичная и честолюбивая, которой уже виделся свой двор, свое царство. Строгая Анна Тютчева, ревниво относившаяся к поползновениям Константина и Александры играть значительную роль, так отзывалась о ней: «Великая княгиня не умна, еще менее образованна и воспитана, но в ее манерах и в ее тоне есть веселое, молодое изящество и добродушная распущенность, составляющие ее прелесть…» А великий князь пока еще пылко любил свою жинку.

Собирались быстро, и 19 июня Константин выехал в Варшаву, несмотря на девятый месяц беременности жены, настоявшей на том, чтобы ехать с ним.

Польский вопрос встал в ряды первоочередных и занимал умы многих. Дмитрий Милютин полагал, что решать его жесткими методами Сухозанета едва ли возможно, и написал в Париж брату Николаю, приглашая срочно прибыть в Петербург. Используя опыт мирного решения крестьянской проблемы, Милютин побуждал государя к такого же рода реформаторским шагам и в Царстве Польском, дабы не затаптывать мятежный огонь, а разом лишить его опоры – польского крестьянства. Недоброжелатели военного министра заговорили в салонах, что Милютин проталкивает братца – через Варшаву – на место Валуева, чтобы усилить борьбу против дворянства. Отношения двух министров стали еще более напряженными.

Великая княгиня Елена Павловна была настроена скептически и желала Николаю Милютину, чтобы его «миновал опаснейший варшавский пост, который отнял бы его у России, без всякого шанса успеха во враждебной стране, законы и стремления которой нужно еще изучить, и которая долго еще будет обращать в жертвы тех русских, что будут посланы туда».

Государь милостиво принял младшего Милютина, но ожидаемого назначения не дал. Возможно, здесь сыграли роль его предубеждение против «красного», а также наговоры великой княгини Александры Иосифовны, активно не любившей обоих Милютиных. Но вероятнее, что тогда Александр Николаевич приберегал сильные средства. Тем не менее Николай Милютин остался в Петербурге и, как вскоре обнаружилось, поступил верно.

В Варшаве Велепольский был поставлен во главе гражданской администрации. Был учрежден государственный совет из поляков. По губерниям устроены советы местного самоуправления. Суд, школы и церковные дела предположено было отдать в ведение польских «комиссий» (министерств). Но радикалы сочли, что уступчивость русского правительства есть показатель его слабости.

Из Варшавы в Петербург пришло известие, что на другой день по приезде, 21 июня, при выходе из театра в великого князя Константина стреляли из пистолета. Стреляли в упор. Пуля прошла через эполет и легко ранила в плечо.

В тот день Константин Николаевич скомканно записал в дневник: «21 июня. Прием военных, духовенства и гражданских властей. С жинкой в замок, осмотрели комнаты и залы. Требуют больших переделок. Перед обедом писал Саше. За обедом гости. Потом один в театр. Не слишком дурно. После второго акта хотел отправиться. Только сел в коляску, выходит из толпы человек, я думал, проситель. Но он приложил мне ко груди в упор и выстрелил. Его тотчас схватили. Я бросился назад в театр, не зная, что я – убит или ранен. Оказалось, что пуля пробила пальто, сюртук, галстук, рубашку, ранила меня под ключицей, ушибла кость, но не сломала ее, а тут же остановилась, перепутавшись на снурке лорнетки с канителью от эполет. Один Бог спас. Я тут же помолился. Какой-то доктор сделал мне первую перевязку. Телеграфировал Саше. Общее остервенение и ужас… В 11 часов в карете с сильным эскортом воротился в Бельведер. Сказал жинке так, чтобы не было испуга. Дома другая повязка и лег. Дрожь скоро прошла. Долго приходили разные донесения и ответный телеграф от Саши. Хорошо спал».

Злодеем оказался подмастерье портного Людвиг Ярошинский. Организатор покушения – Игнатий Хмельницкий. Намеревались стрелять днем раньше на станции, но Ярошинский не решился при беременной жене наместника.

Перейти на страницу:

Все книги серии Лучшие биографии

Екатерина Фурцева. Любимый министр
Екатерина Фурцева. Любимый министр

Эта книга имеет несколько странную предысторию. И Нами Микоян, и Феликс Медведев в разное время, по разным причинам обращались к этой теме, но по разным причинам их книги не были завершены и изданы.Основной корпус «Неизвестной Фурцевой» составляют материалы, предоставленные прежде всего Н. Микоян. Вторая часть книги — рассказ Ф. Медведева о знакомстве с дочерью Фурцевой, интервью-воспоминания о министре культуры СССР, которые журналист вместе со Светланой взяли у М. Магомаева, В. Ланового, В. Плучека, Б. Ефимова, фрагменты бесед Ф. Медведева с деятелями культуры, касающиеся образа Е.А.Фурцевой, а также отрывки из воспоминаний и упоминаний…В книге использованы фрагменты из воспоминаний выдающихся деятелей российской культуры, близко или не очень близко знавших нашу героиню (Г. Вишневской, М. Плисецкой, С. Михалкова, Э. Радзинского, В. Розова, Л. Зыкиной, С. Ямщикова, И. Скобцевой), но так или иначе имеющих свой взгляд на неоднозначную фигуру советской эпохи.

Нами Артемьевна Микоян , Феликс Николаевич Медведев

Биографии и Мемуары / Документальное
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?
Настоящий Лужков. Преступник или жертва Кремля?

Михаил Александрович Полятыкин бок о бок работал с Юрием Лужковым в течение 15 лет, будучи главным редактором газеты Московского правительства «Тверская, 13». Он хорошо знает как сильные, так и слабые стороны этого политика и государственного деятеля. После отставки Лужкова тон средств массовой информации и политологов, еще год назад славословящих бывшего московского мэра, резко сменился на противоположный. Но какова же настоящая правда о Лужкове? Какие интересы преобладали в его действиях — корыстные, корпоративные, семейные или же все-таки государственные? Что он действительно сделал для Москвы и чего не сделал? Что привнес Лужков с собой в российскую политику? Каков он был личной жизни? На эти и многие другие вопросы «без гнева и пристрастия», но с неизменным юмором отвечает в своей книге Михаил Полятыкин. Автор много лет собирал анекдоты о Лужкове и помещает их в приложении к книге («И тут Юрий Михайлович ахнул, или 101 анекдот про Лужкова»).

Михаил Александрович Полятыкин

Политика / Образование и наука
Владимир Высоцкий без мифов и легенд
Владимир Высоцкий без мифов и легенд

При жизни для большинства людей Владимир Высоцкий оставался легендой. Прошедшие без него три десятилетия рас­ставили все по своим местам. Высоцкий не растворился даже в мифе о самом себе, который пытались творить все кому не лень, не брезгуя никакими слухами, сплетнями, версиями о его жизни и смерти. Чем дальше отстоит от нас время Высоцкого, тем круп­нее и рельефнее высвечивается его личность, творчество, место в русской поэзии.В предлагаемой книге - самой полной биографии Высоц­кого - судьба поэта и актера раскрывается в воспоминаниях род­ных, друзей, коллег по театру и кино, на основе документальных материалов... Читатель узнает в ней только правду и ничего кроме правды. О корнях Владимира Семеновича, его родственниках и близких, любимых женщинах и детях... Много внимания уделяется окружению Высоцкого, тем, кто оказывал влияние на его жизнь…

Виктор Васильевич Бакин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии